«Пассат» мой постережешь? – И протянул еще ничего не понимающему бомжу сотенную.
Бывший слесарь сконцентрировал свое внимание на купюре, подсчитывая эквивалентный ей заработок на сборе бутылок. Считал он неплохо, поэтому почти моментально осведомился:
– Андрюша, кого поссать покараулить? Ты только скажи. Я – махом.
Верник от души рассмеялся, засовывая деньги в руку Матвеича.
– Не поссать, а машину мою, «Фольксваген»! Стоит у подъезда.
– Андрюша, без вопросов…
Со следующего дня жизнь бывшего слесаря стала входить в новую колею. Неожиданно начальник ЖЭУ предложил Матвеичу одну из кладовок в подвале дома, где тот жил. А потом и небольшую подработку – уборку снега перед домом. Жильцы подъезда, хорошо зная Матвеича, и без того были рады его почти безвозмездной помощи в ремонте квартир, поддержании чистоты и порядка в подъезде. От каждого понемногу – этого вполне хватало бывшему квартиросъемщику из этого подъезда. Довольно скоро Матвеич сделал у себя в подвале ремонт, и благодаря его умелым рукам появилась неплохая по нынешним бомжовским меркам квартира. Жильцы несли ему пустые бутылки и мелочь. Поэтому Матвеич не переживал, что был бомжем.
Он был почти счастлив, попав из грязного, пахнущего мочой подъезда в затхлый, но теплый подвал, где имелась даже кровать (подарок Верника), когда раздался этот проклятый крик…
Это был не крик – вопль ужаса…
Мужской голос почти не был мужским… Когда Матвеич работал на заводе, в цехе одного из мужиков прижало воротами, и он умирал почти минуту, пока его ребра ломал автоматический запор. Ему никто не мог помочь, и от понимания этого и от крика умирающего Матвеич чуть тогда не сошел с ума.
Но этот крик…
Матвеич приподнялся на топчане и прислушался. И, хотя больше не слышно было ни звука, в его ушах стоял этот вопль. Он подошел к двери каморки.
Тихо.
Матвеич отворил дверь и пошел к лестнице, ведущей наверх, в подъезд.
Две ступени…
Четыре…
Его ухо уловило какие-то чавкающие звуки. Бывшему слесарю стало жутко.
Матвеич, как под гипнозом, продолжал подниматься по лестнице…
Вот она, полоска света в подъезде. Матвеич сам ввинчивал лампочки и следил, чтобы их не выкручивали хулиганы.
Первое, что он разглядел, были кроссовки Верника. Ноги подергивались и слегка елозили по полу. Округлившимися от ужаса глазами бомж увидел густую лужу крови, расплывавшуюся под ногами.
Он сделал шаг вперед, и, когда ему открылась вся картина, он остолбенел, не в силах более двигаться.
Благодетель Верник лежал на спине и в агонии сучил ногами. Его лица видно не было, потому что на его животе сидел кто-то и что-то делал, закрывая лицо спиной, обтянутой серым плащом… Что именно происходило, Матвеич не знал.
Внезапно сидящий на Вернике
