сорванным капотом отбросило на десяток метров, но не убило. Сейчас он, судорожно дергая ногами, пытался выбраться из-под железа.
А с неба сыпался дождь из целых и полуобгоревших купюр.
Вся площадь пришла в движение.
Обе модельные журналистки, еще минуту назад посылавшие свои проклятия в адрес Варма, сейчас умывались горькими слезами.
Сидевший в будке в глубоком шоке охранник, наконец, очнулся и выбежал наружу, удерживая в непослушных руках красный огнетушитель. Струя пены пролетела по дуге и упала под колеса. Дальше ее мощи не хватало. Но сторож, вместо того, чтобы спуститься по своей маленькой лестнице к горящей машине, лил и лил на асфальт белоснежную массу.
Перетекающее из мимолетного страха всегдашнее любопытство подтягивало людей к месту трагедии. Многие, наклонясь и воровато оглядываясь, торопливо собирали и целые и обгорелые доллары и прятали их кто за пазуху, кто в карманы.
Глава 2. По мороженому
Мэр стоял у окна и, скрестив руки за спиной, задумчиво смотрел на горящий автомобиль. Ни горечи, ни удивления на его изъеденном оспинами лице. Только тонкие бледные губы беззвучно читали молитву.
О ком?
Об убиенном?
Или о себе?
В кабинет вкатился кругленьким колобком разгоряченный Зять.
– Там это! – закричал от порога, но, увидев Мэра у окна, оборвал себя на полуслове.
В восходящих потоках горячего воздуха, как густой снег кружили доллары.
– Третий, – одними губами прошептал Мэр.
– Кто третий?
– Третий наш за последний месяц, – чуть повысив голос, напомнил Мэр.
– И что?
– Сам как думаешь?
– А зачем мне думать? – пожал плечами Зять. – Думаете у нас и за всех нас вы!
– Эх, – вздохнул Мэр.
– Я пойду, а? – просительно пискнул Зять.
– Куда!
– Ну, это, деньги же! – подпрыгивал на месте Зять. – Соберу сколь.
– Совсем больной?
– Так растащат же!
– Они твои?
– Ну… пока не мои. А вот соберу, сколь успею, и мои будут! – по-детски радостно и бесхитростно ответил Зять.
Мэр развернулся и отвесил родственнику щедрый подзатыльник.
– Понял, папа, понял, – попятился Зять. – Я к себе пошел. Честное слово!
Сэм и Том собрали рассыпавшиеся шахматные фигурки, упаковались. В паре шагов от Тома спланировала стодолларовая купюра с обгоревшим краем и лежала, горбатясь портретом президента. Мальчики даже не повернулись в ее сторону. Не поддаваясь общему настрою толпы, равнодушно покинули гудящую как улей площадь.
– По мороженому? – предложил Том, перепрыгивая через большие бетонные плиты.
– Ага, – Сэм, размахивая рюкзачком, прыгал
