к самой иконе, будто с ней разговаривал, только потом узнал, что отчасти так и вышло – изображение называлось хлебной иконой, перед которой я должен ставить свечки для получения хорошей работы. Потом узнал: Натали просила помолиться и за меня.
Мы поднялись наверх, постояли у еще одной иконы богородицы, затем, сходили в другую церковь. Сели на лавочку в теньке: Натали устала. Сперва сидели молча, но моя розовая знакомица не могла утерпеть, стала вспоминать, как полгода назад, поздней зимой, сюда привезли мощи Андрея Первозванного – очередь желающих причастится выстроилась на много километров. Она простояла часов шесть, прежде чем коснулась раки. Морозец стоять не давал, хорошо служки бегали, оделяли страждущих блинами. Правда, по сотне рублей штука.
– Я и говорю: «друзья, ну что же мы стоим, в гастрономе напротив икра куда дешевле, давайте скинемся, поедим как белые люди». И так хорошо: поели блинов с икрой, псалмы попели, чаем согрелись.
Я накрыл ее руку своей. Натали обернулась на храм, потом на меня. Высвободив ладонь, стала что-то искать в сумке.
– Люблю здесь сидеть. Тихо, спокойно. Сразу вся грязь сползает, – и помолчав чуть, прибавила: – Пойдем потихоньку, скоро автобус подойдет.
– Странно все же, – произнес я, поднимаясь. – Ты ведь сама врач, ну не запирайся, с твоим опытом, давно могла стать. А будешь дарить иконку на удачу.
– Поэтому и дарю. Я тебе рассказывала, как у нас хирург больному на ухо локтем надавил во время операции?
Я проводил ее до двери, следующие дни у Натали оказались рабочими, мы собирались снова встретиться, но тут случилась оказия: знакомый забрал машину с ремонта и был готов подбросить до дачи, на четыре дня – по такому случаю Натали взяла выходной. Я напомнил о себе, но получил отказ: буду все время на огороде, не хочу, чтоб мой рыцарь видел меня невесть какой. И еще надо поглядеть, будут ли забор красить.
Забор покрасили – розовым, конечно. Натали показывала фотографии, сделанные ее раскладушкой, жаловалась, что мальчик, никак не мог поверить, в мою серьезность. «Но я же говорю: „Ты на меня посмотри, какой мне еще забор нужен, не красный же“, а он как раз красную краску принес и белила. Развел, порадовал меня, убил соседей. Убитые соседи на следующем снимке».
Я ей показывал свои снимки, предложил поставить один из понравившихся в качестве заставки на рабочий стол ноутбука. Она отказалась, улыбнувшись, мол, каждое утро, включая компьютер, буду здороваться с моим рыцарем, а его нет. Я возражал, ну почему же, я здесь. Она озорно заискрила взглядом, спросила напрямую, нравится ли мне. Я отвечал, кажется с какой-то обреченностью в голосе – с первого же дня. Натали смутилась, спохватилась, как же так, я столько для нее сделал, а без отдарка до сих пор. Пошли на лоджию, она стала сыпать без разбора кабачки, патиссоны, огурцы, морковь в сумки, набила три, одна порвалась, она немного успокоилась, я принялся откладывать.
– Все точно не дотащу, даже до лифта.
