я не напрашивался, но все одно был приглашен посидеть – работа вымотала, ей хотелось простого общения.
– Странно, что мы с тобой не встречались прежде. Ты уверена, что уже десять лет здесь живешь? – Натали улыбалась, кивала, потом вставала к холодильнику, выше ее ростом, и доставала варенье. Ее собственное.
– Наверное, я тебя видела и раньше. Плохо запоминаю лица. Но вот в школе должны встречаться.
– Тогда уж точно бы не заметил. Я на девчонок даже из параллельного внимания не обращал. Была одна, за которой хвостом бегал, но она – беда в том, что сразу после школы стала мне женой.
– Но ведь ты же развелся, так что гармония восстановилась.
– Года не прошло. И без детей.
– Я даже не сомневалась, что до детей вы не догадаетесь, – с ней было удивительно просто. День выдался жаркий, неспешно он перешел в теплый вечер, озаривший кухоньку золотом заходящего солнца. Возбуждение, прежде бившее в голову, а после сошедшее, к концу дня снова напомнило о себе, да и Натали верно, виновата – закрывая усталые ноги краем скатерти, подсознательно давала простор жадным мыслям. Вроде бы усталая, но тугое тело, затянутое в знакомую белую сорочку, оставалось напряженным как тетива.
После, узнав, что она собирается проведать дачу, я отдал ей раскладушку, одну из многих, оставшуюся в наследство от отца, как и спальные мешки, палатки, да многое что, что удалось вынести после разорения склада, который он, уже будучи на пенсии, сторожил. Отбытие длилось недолго, меньше недели – едва вернувшись, Натали пригласила с собой, в монастырь в центре города. Я поднялся на восьмой и долго ждал, пока она запирает входную дверь, нашептывая что-то про себя. Я спросил, молитва ли это, Натали кивнула. Она не стеснялась своей религиозности, но и не выпячивала ее, как многие, я не сомневался, что на шее у нее крестик, но ни разу не видел его.
В автобусе разговор снова зашел о вере, я вдруг вспомнил, что в тринадцать хотел стать священником – до тех пор, пока не узнал в точности, что представляет собой профессия жреца культа. А мне хотелось разве что стать психологом без диплома, отчасти я и занимаюсь этим сейчас, через всемирную паутину пытаясь помочь ближнему своему за скромную плату, уходящую работодателю. Натали улыбалась глазами и только тень улыбки играла на тонких губах.
– Я чуть не стала монахиней в двадцать. Так что не ты один, мой рыцарь, оказался перед выбором.
– А что помешало? – она пожала плечами, разное. Прежде всего, учеба, да и собственная ветреность, ну сам посмотри, какая из меня монахиня. Я ведь хохотушка и розовая девочка, таких не возьмут. Я люблю господа нашего, но…
– Странною любовью? – кивнула в ответ: в монастыре одна строгость и столько непонятных, ненужных, да и лишних канонов, на которые особенно сейчас, ей странно смотреть. Конечно, она соблюдает посты и ходит на исповедь, но не постоянно,
