ужасе застылиИз его пальцев прорастали
Блестящие, словно из стали
Когти
И дыбом волосы все встали
Зубы фарфоровой эмали
Блеснули
И все! и все! и не видали
Больше
Никого в живых
В селении
И жуткий бес в него вселился
Или вернее – объявился
Еще вернее – обнажился
В нем
звериным взглядом огляделся
И страшно вдруг развеселился
Внутренне
И первый, кто ему попался
В крови растерзанный остался
Лежать, а он смеясь пустился
За прочими
Никто, никто не смог, не скрылся
От него
Зубами острыми впивался
Въедался, яростно вгрызался
И с глупым звуком разрывался
Словно нарыв телесный саван
Страдающих двуногих тварей
Звук слабый тихий раздавался
И сок кровавый разливался
И всякий, кто ему попался
На пути
Своею кровью заливался
Отпущенной
На волю
И он безумный веселился
Телами мертвыми игрался
И ужас, ужас поселился
Окрест
Оставшиеся здесь живыми
Дрожа как овцы, сбившись в кучу
В последней слабнущей надежде:
Мать, мать его скорей зовите! —
Вскричали
Растрепанную, чуть живую
Ее за руки притащили
И пред его глаза явили
Он замер вдруг, как напустили
Анестезирующий, или
Дурманящий туман там, или
Что еще там иное
На него
Она в сомнении стояла
Вначале, будто не признала
В нем сына, после протянула
К нему свои худые руки
Приблизившись в глаза взглянула
И что-то, видно, отшатнуло
Ее
Она отпрянула в испуге
А
