Блэйка скользнул по изящным резным стульям и высокому столу, возле которого стояли чьи-то ботфорты. Выше ботфорт начинались ноги. Осознав, что уже не бредит, Блэйк захотел увидеть и лицо хозяина ног, но тут его самым грубым образом подняли с пола, задев рану. Блэйк покачнулся, из горла вырвался крик, но он все же устоял. Все кружилось перед глазами…
– Вот, адмирал! – бодро отрапортовал меж тем мучитель Блэйка. – Мы нашли его на берегу.
Блэйк закусил губу до крови. Разговор шел по-французски, стало быть, он попал к поганым лягушатникам. Как издалека, до него донесся приятный бархатный голос:
– Англичанин?
Блэйк ответил утвердительно, но прибавил к ответу много лишних слов, от которых, вероятно, даже спруты похолодели в бирюзовых глубинах океана.
– Бросьте его акулам, – распорядился бархатный голос, выслушав тираду Блэйка.
Однако капитана было не так-то легко испугать. Он разразился новым потоком ругательств, английских и французских, которые были столь грязными и изощренными, что, услышав их, все акулы в округе наверняка бы передохли. Но, к счастью – к большому счастью! – рабы не понимают человеческого языка.
Когда Блэйк на мгновение закрыл рот, чтобы передохнуть, адмирал коротко приказал:
– Все ясно. Бросьте его с правого борта. Там акул больше.
После чего с завидным спокойствием принялся поедать стоявший перед ним на столе паштет, от которого исходил прямо-таки райский аромат.
Блэйк задохнулся от ярости. Было очевидно, что адмирал не придал значения ни одному из его слов, потому что на стороне его самого было нечто куда более весомое, чем слова, – сила. Разодетого в пух и прах вельможу с беспощадными глазами и ямочкой на подбородке куда больше волновал его паштет, чем судьба какого-то недобитого англичанина, и на мгновение Блэйк даже ощутил к нему нечто вроде уважения. Его схватили за руки, чтобы вывести из каюты и привести приказ начальства в исполнение, но тут внезапно из угла выступила фигура, которую Блэйк поначалу не заметил. Это был молодой человек лет двадцати двух в изумрудного цвета камзоле, белокурый, с безвольной линией рта и с точь-в-точь таким же шрамом на левом виске, как у Блэйка.
– Стойте! – произнес он повелительно, и руки, державшие англичанина, тотчас разжались. Юноша с любопытством смотрел на пленника. – Откуда у вас на лице шрам?
Блэйк насторожился. В воздухе повеяло надеждой, и он не собирался ее упускать.
– Получил на дуэли, – хмуро сказал Блэйк.
– На дуэли с кем? – живо спросил молодой человек.
Адмирал кашлянул, вытер губы узорчатой салфеткой и бросил ее на стол. Теперь и его глаза смотрели на пленника.
– С вашим соотечественником, – ответил Блэйк на заданный юношей вопрос. – Его зовут Габриэль де Сент-Илер.
– Вот как? И давно вы его видели?
– Сегодня
