бурного воина, бегства всех здесь он причина;
Воевода, я мыслю, ахеян храбрейший ведёт!
Ахиллес не страшил так, великий мужей вождь бесчинный;
Говорят, сын богини бессмертной! Сам гневом одет, {100}
Всё свирепствует; в мужестве с ним же никто не сравнится!»
Так сказал он, – и Гектор послушал тут брата совет;
Быстро наземь с оружием прыгнул он сам с колесницы;
Копья острые блещут, кругом ополченья пошёл,
Распаляя на бой, сечу страшную, с пришлыми биться. {105}
Обратились все в бой, и к ахеянам стали лицом;
Вспять подались ряды, укротились аргивяне страшно,
Мысля, – бог то незримый со звёздного неба сошёл,
За врагов сам вступился; так все обратились трояне.
Возбуждал Гектор так, призывая троян всех к боям: {110}
«Дети Трои отважные, стойкие вместе с друзьями!
Будьте верными, други, воздайте вы славу богам.
Ненадолго от вас отлучусь в Илион я, чтоб с вами
Дать лишь старцам совет и супругам, – пусть вместе все там
Молят вечных богов, принося пышно жертвы тельцами!» {115}
Говоря так им, Гектор в сияющем шлеме спешит;
Бьётся сзади его, по ногам и по шее, концами
Кожа чёрных быков, окружая огромнейший щит.
Гипполоха сын Главк, и Тидея сын мощный, упруго
Меж фаланг на средину сошлись, – кто кого поразит. {120}
Чуть сошлись два героя, идущие друг против друга,
Диомед, удивлённый, сам первый спросил так: «Скажи,
Кто ты, муж из земных, столь бесстрашно идущий по лугу?
Я не видел тебя на боях не на смерть, а на жизнь.
Но сегодня, как вижу, ты мужеством стал отличаться; {125}
Превосходишь тут всех, лишь копья моего заслужи.
Дети лишь злополучных должны с моей силой встречаться!
Если ты бог бессмертный, с высокого неба ты вдруг, —
Никогда не могу и дерзать, с божествами сражаться!
И Дриаса сам сын, знаменитый, могучий Ликург {130}
Жил недолго, на неба жильцов свои руки поднявший.
Как-то, дерзкий, найдя Диониса там буйного слуг,
По божественной Ниссе преследовал. Нимфы смешались,
Заслонились, зеленые, в тень, от Ликурга суда,
Пикой острой разимые. Сам Дионис, устрашаясь, {135}
Прыгнул в волны морские, был принят Фетидой тогда,
Трясся, вверженный в ужас, стал мужа ужасно бояться.
Прогневались тут все из живущих богов, и тогда
Крона сын ослепил его; долгой не дал наслаждаться
Жизнью милой; бессмертным он был ненавистен один. {140}
Нет, с богами блаженными я не желаю сражаться!
Если смертный ты муж, и плодом только вскормлен
