боевиков: кроме матроса с автоматом на пирсе ещё должен был находиться военнослужащий с рацией в руках в звании не менее мичмана и за мешками с песком. Логически объяснить предназначение этой вахты и каким, собствено, образом её наличие поможет при нападении чеченских террористов, никто так и не смог. Ну, будет орать этот самый человек, лёжа за мешками с песком, в эту самую рацию: «Мэйдэй! Мэйдэй! Колин мазер шип!» И что? Его же даже и не услышит никто – в прочный корпус рации как бы и не добивают вовсе, а с соседних бортов звуки перестрелки и так будут слышны. Но чем силён флот? Правильно – долбоёбами… То есть я хотел сказать – светлыми умами с инициативой, которая на боевых экипажах нещадно карается, а в штабах, наоборот, крайне приветствуется.
А ещё есть заместители командира дивизии, которым ночью не спится и прямо вот так и хочется проверить, как же она несётся, эта самая чеченская вахта.
– Товарищ дежурный по кораблю! – кричит он утром в трубку. – Почему у вас не неслась чеченская вахта ночью!!!
Не, ну так-то мог хотя бы вопросительную интонацию в конце предложения включить, а то вроде как и вопрос, а вроде как и просто орёт, требуя каких-то нелепых оправданий. Не, ну можно было, конечно, начинать заливать ему в уши, что, мол, именно в это время их и менял, мне же вахтенный доложил, когда его УАЗик по зоне крутился. Но какого хэ, в конце-то концов?
– А мне, тащ капитан первого ранга, некого было выставлять согласно приказу на вахту.
– Как это некого!
И опять вот эти вот знаки восклицания неуместные. К чёму все эти нервы?
– Так это что, у меня по приказу там стоят дежурные по БЧ-2, БЧ-3 и БЧ-4, а как раз в это время был объявлен сигнал «Ветер-2». И дежурный по БЧ-4 обязан, согласно своей непосредственной инструкции, находиться в рубке связи постоянно, а дежурный по БЧ-2 – готовить швартовые команды к выходу, а минёр – свою вахту в это время как раз отстоял и, опять же, должен готовиться к участию в швартовке корабля.
Не, ну чётко я, да, всё по полочкам разложил? А он сопит в трубку, ну, он же начальник, значит я дурак, однозначно, должен быть.
– Вы должны были принять соответствующие меры!
Ну, вот тут, конечно, мне бы промолчать надо было бы, но я не смог. И тоже вот вопросительную интонацию из голоса убрал. Так-то вроде бы и не хамлю:
– Какие, простите, меры. Это не в моей компетенции уже, о чём прямо указано в Корабельном Уставе и инструкции дежурного по кораблю.
– Так! Завтра мне чтоб объяснительную! – звучит мне ответ и бросается трубка.
– Ну что? – спрашивал меня потом командир. – Докладывай, как старшего офицера на хуй посылал.
И, выслушав мой дословный пересказ нашего короткого диалога, добавил:
– Ну дерзил, в общем, да. Объяснительную-то будешь писать?
– Тащ командир, ну в чём я виноват? C чего мне ему объяснительную писать? Я нарушил что-то?
– Эдуард,
