вторичен.
Польщенная княгиня улыбнулась.
– Так откуда вы прибыли, барон? И зачем? Я как-то не поинтересовалась у графини Ливен.
– Привез письма от Кутузова Императору. По слухам, он послезавтра должен вернуться из поездки.
– Верно. Завтра вечером он уже будет во дворце. Что за письма?
– Ну, вообще-то я не должен.
– Ах, оставьте, барон. Я в курсе всего, что происходит вокруг Императора. Говорите.
– Послание важное. Письмо от Наполеона.
Выражение легкой игривости пропало с лица княгини.
– Вы знаете, что в нем? – напряженно спросила она.
– Знаю. Можно сказать, оно и писалось при мне.
– Как так? – с загоревшимся неподдельным интересом в глазах спросила Нарышкина, вставая и накидывая пеньюар.
– Мне посчастливилось пленить Наполеона, и после продолжительной беседы я убедил его в необходимости такого письма.
– Вы что, бредите, барон? – в голосе княгини Нарышкиной прорезались жесткие нотки.
– Вам нужны подробности?
– Будьте добры.
По мере рассказа барона Куравлева о недавних событиях под Гжатском княгиня все более убеждалась, что барон ничего не выдумывает. Слишком много в рассказе было деталей, которых вот так, сходу, придумать было невозможно.
– Значит, Наполеон хочет всерьез взяться за англичан. А вы что обо всем этом думаете, барон?
– Думаю, что, прими Император Александр предложение Наполеона, это было бы лучшим выходом для России.
– Почему?
– Все просто. Заграничный поход обойдется нашему народу, как минимум, в сотню тысяч только убитыми. Сто тысяч вдов и Бог знает сколько сирот. Государству придется взять их на свой кошт. И ради чего? Ради чьих интересов? Уж не российских – точно. А так Наполеон предлагает нам без всяких военных усилий всю Восточную Пруссию, за которую в Семилетней войне было заплачено десятками тысяч жизней. Все, что ему нужно – обязательство России не вмешиваться в его разборки с англичанами и прочими европейцами. Где-то так. Да, и еще: если Восточная Пруссия отойдет к России, Польша, возможно, получит выход к Балтийскому морю.
Штабс-капитан не зря произнес последнюю фразу. Он знал, что полячка Мария Нарышкина была большой патриоткой своей страны[6].
– Каким образом?
– Можно будет подумать о создании польского коридора для выхода к Балтике на западных границах Восточной Пруссии.
Княгиня ненадолго задумалась, потом произнесла:
– Император мечтает выступить в роли спасителя Европы и хочет на белом коне въехать в Париж.
– Вполне понятное для его возраста желание славы. Но российский император должен в первую очередь думать не о славе, а о национальных интересах страны. Именно по умению заботиться о национальных интересах его действия будут оценивать потомки.
Мария Нарышкина была дочерью польского вельможи Антония Четвертинского, который стоял за сближение Речи Посполитой с Россией, из-за чего был линчеван варшавской толпой в разгар восстания Костюшко. Екатерина II велела вывезти его вдову с детьми в Петербург и взяла на себя устройство их будущего.
