вы, моя милая, счастливы?
– Да, благодаря Святую Деву, я счастливее, чем можно себе представить. Микель любит меня; я люблю его; оба мы не надышимся на нашего милого ангела. Микель заработывает довольно, чтоб прожить, да еще и остается; так что, вы видите, эчеленца, нам не быть довольным, значило бы гневить Бога.
Когда она это говорила, лицо её сияло.
– Итак вы счастливы? в третий раз спросил граф мрачным голосом;
– И можем сказать, благодаря вашей милости, эчеленца. Вступивши в дом Микеля, я выучилась почитать ваше имя. Первое слово, которому я научу моего милого ангела, будет благословение имени доброго барона Франческо Ченчи.
– Вы наполняете сердце мое радостью, говорил граф, стараясь скрыть свое бешенство и для этого цалуя ребенка и лаская его; – добрые люди! достойные души! то малое, что я сделал, не стоит стольких благодарностей; и притом, на нас, щедро ударенных богатством, лежит обязанность помогать бедным. К чему деньги, если не за тем, чтоб помогать несчастным? Разве они могут быть употреблены лучше этого? Ведь мы этим самым отдаем из на проценты в рай, где они вернутся нам сторицею. Мне надо благодарить вас, мои милые, за то, что вы доставили мне случай сделать добро.
При этом он достал из конторки ящик и взявши из него полную горсть золотых поднес их молодой женщине, которая вся покраснела и стала отказываться; но граф настаивал, говоря;
– Возьмите, моя милая, возьмите. Вы обидели меня тем, что не дали мне знать о рождении этого славного мальчика, мне следовало быть его крестным отцом. Купите себе ожерелье и носите его для искупления этого греха: да постарайтесь также, чтоб вам достало и на хорошенькое платье для ребенка, потому что хотя он и прехорошенький, однако, как говорит поэт:
Часто нарядное платье украшает красоту.
Я хочу, чтоб видя его все восклицали: о счастлива та которая выносила его; и ваше материнское сердце возрадуется.
Молодая мать сначала улыбалась; потом расстроганная этими добрыми словами, она заплакала, но улыбка не покидала её лица. Так весною идет дождь сквозь солнце.
– Продолжайте любить друг друга говорил граф, торжественным тоном отца; – да не возмутит никогда ревность ясности ваших дней, живите спокойно и в страхе Божием. Поминайте иногда меня в ваших молитвах, меня, бедного старика, который, поверьте, не так счастлив, как вы думаете (и при этом Ченчи сделался еще бледнее обыкновенного), и если вы будете в нужде, обращайтесь ко мне, как к отцу.
Молодые супруги нагнулись, чтоб поцаловать ему колени, но он не допустил их до этого и проводил напутствуя добрыми словами. Проходя по зале, они не переставали восклицать:
– Какой благочестивый барин! какой щедрый вельможа!
Слуги, слыша эти слова, переглядывались, пожимая плечами; и один из них, самый смелый, пробормотал сквозь зубы:
– Видно дьявол превратился в капуцина!
– Счастливы! счастливы! заревел Франческо Ченчи, давая полную свободу своей
