style="font-size:15px;"> После этих криков тишина казалась еще более тягостной. Громкие крики сторожей произвели на обоих любовников неприятное впечатление. Они ускорили шаги с целью показать, что слышали крики и собирались уходить, но настойчивые голоса продолжали повторять в разных направлениях по пустынным аллеям:
– Запирают!
– Проклятие! – воскликнула Ипполита с досадою, нетерпеливо ускоряя шаги.
На колокольне Тринита де Монти прозвонили Angelus. Рим походил на огромное серое бесформенное облако, спустившееся на самую землю. Там и сям в ближайших домах внизу краснели окна, расплывшиеся в тумане. Падали редкие капли дождя.
– Ты придешь ко мне сегодня ночью, неправда ли? – спросил Джиорджио.
– Да, да, приду.
– Скоро?
– В одиннадцать.
– Если ты не придешь, я умру.
– Я приду.
Они взглянули друг другу в глаза и обменялись опьяняющим обещанием.
Он спросил, охваченный порывом нежности:
– Ты простишь меня?
Они снова поглядели друг на друга взглядом, полным бесконечной любви.
Тихим голосом он произнес:
– Ненаглядная! Она сказала:
– Прощай. Жди меня в одиннадцать.
– Прощай.
Они расстались на Грегорианской улице. Ипполита пошла вниз по улице Капо Ле-Казе. Джиорджио глядел, как она удалялась по мокрому тротуару, блестевшему при свете витрин. «Вот она оставляет меня, возвращается в незнакомый мне дом к своей обычной вульгарной жизни, сбрасывает идеальный покров, которым я окутываю ее, и становится другой, обыкновенной, женщиной. Я ничего больше не знаю о ней. Низменные нужды обыденной жизни охватывают, занимают и унижают ее. – Из цветочной лавки на него пахнуло фиалками, и в сердце его зародились неясные желания. – Ах, почему мы не можем устроить нашу жизнь соответственно нашим мечтам и жить всегда только друг для друга».
Было десять часов утра, когда лакей пришел будить Джиорджио. Он спал крепким сном молодого человека, проведшего ночь, полную любви.
Он ответил лакею недовольным тоном, поворачиваясь на другой бок:
– Меня нет дома ни для кого. Оставьте меня в покое.
Но из соседней комнаты послышался голос назойливого посетителя.
– Извини, что я настаиваю, Джиорджио. Мне крайне необходимо поговорить с тобой.
Он узнал голос Альфонса Экзили, и дурное настроение его еще более ухудшилось.
Экзили был его товарищ по школе, человек с весьма ограниченными умственными способностями, разорившийся из-за карточной игры и пьянства и превратившийся в авантюриста в погоне за деньгами. Он мог казаться красивым, несмотря на то, что порок испортил его лицо, но в его манерах и во всей его внешности было что-то неблагородное и вкрадчивое,
