style="font-size:15px;"> – У неё свободна комната внизу, смежная с нею гостиная и еще одна комнатка, которая может служить кабинетом. Мебель прекрасная, постельное белье тоже… И дело это для сеньоры Жоаннеры выгодное. За комнаты, белье, стол и прислугу она смело может спросить шестьсот рейс[1] в день. Кроме того, приятно, что в доме будет священник.
– Видите-ли, я не знаю, хорошо-ли это будет из-за Амелии, – робко заметил прислужник. – Пойдут, пожалуй, сплетни. Девушка, ведь, молодая. Новый священник, говорят, тоже молод…
Диас остановился.
– Все это ерунда! А разве отец Иоаким не живет под одною крышею с крестницею матери? А у священника Педрозо не живут разве невестка и её сестра, девятнадцатилетняя девушка? Я не вижу в этом никакой беды. Сеньора Жоаннера сдает комнаты, как всякая квартирная хозяйка. Ведь жил же у неё один чиновник несколько месяцев.
– Да, но это не священник, – возразил Мендес.
– Тем более, тем более! – воскликнул каноник. И, остановившись, он добавил конфиденциальным тоном: – Кроме того, это дело было-бы очень удобно для меня. Мне это выгодно, друг мой.
Наступило краткое молчание. Прислужник сказал, понизив голос:
– Конечно, вы делаете много добра сеньоре Жоаннере…
– Я делаю, что могу, дорогой мой, – возразил каноник и, помолчав немного, продолжал нежным, добродушно-веселым тоном: – Она стоит этого, вполне стоит. Это воплощенная доброта. Если я не явлюсь к ней утром ровно в девять часов, она уже мне себя от беспокойства. А когда я был болен в прошлом году, она даже похудела от горя. И как она внимательна ко мне! Когда у неё режут свинью, то лучшие куски идут мне – святому отцу, как она меня называет.
И глаза его засверкали глупым довольством.
– Притом это очень красивая женщина, – сказал Мендес.
– Еще-бы! – воскликнул каноник, снова останавливаясь. – И как хорошо она сохранилась. Ведь она – не девочка, а на голове ни одного седого волоса. А кожа, какая! – И, понизив голос, он прошептал со сладострастною улыбкою, указывая на верхнюю часть груди и медленно проводя рукою по этому месту. – Это одно очарование! Притом она опрятна необычайно и так внимательна ко мне! Дня не проходит без того, чтобы она не прислала мне какого-нибудь подарочка – то вазочку желе, то тарелочку сладкого риса. Вчера она прислала мне яблочный торт, да такой вкусный, что даже сестра Жозефа сказала: «Яблоки тают во рту, точно они сварены в святой воде». Такое внимание трогает до глубины души, Мендес.
Прислужник слушал, угрюмо насупившись от зависти.
– Я прекрасно знаю, – сказал каноник, растягивая слова: – что здесь ходят про меня разные сплетни. Но это все клевета. Верно только то, что я очень привязан к этой семье. Но это началось еще при жизни мужа сеньоры Жоаннеры. Она честная женщина, вполне честная.
– Известное дело, злые языки никого не пожалеют, падре – заметил
600 рейс – около 1 рубля 20 коп.
