style="font-size:15px;"> Я знаю давно-давно —
Это ни с чем не сравнимый кайф!
Жаль, тебе этого не дано!
А ты, друг мой ненаглядный,
Ненасытный, всеядный,
Жуй, жуй, глотай, успевай, хватай!
Жизнь коротка, непредсказуема
и потому жадна.
Многие, многие жалеют о том,
что она одна.
В этой, одной, не насытиться,
не напиться —
Словно лизать из мелкого блюдца.
Вот если бы дали их несколько,
Как можно было бы развернуться!
А поэт? Что поэт!
У меня за спиной убегающий мальчик – закат
Развевает кровавый подбой листопада.
И спускается в красный, неслышно рыдающий сад
Солнце взорванным яблоком ада.
В тихом классе прибывший из прошлого бывший поэт
Рассуждает о важных когда-то и сложных находках.
Два десятка студентов скучают – за давностью лет
Эта лекция, словно ненужная плётка.
Их глаза из осенних кленовых, берёзовых сот
Простирают лучи
на запретную зону заката.
А поэт – что поэт? Он устанет и скоро уйдёт
В одиночестве грызть перезрелое яблоко ада.
Сквозь время
Ненужный смысл катился колбасой
застывшей всклень дорогой декабриной.
Страдала лень от скуки журавлиной.
Шаманил ниоткуда Виктор Цой.
Пространство шелестящее, змеясь,
Касалось рук и глаз, и ум змеился,
Плодя плоды печали и мздоимства.
СрамнО смотрелись лица без прикрас.
Не изменился мир. Не изменился.
И только дети встроенным мозгам
Наивно, добросовестные, рады.
Несётся шум и гам из-за ограды —
Обед, друзья. И время – пирогам!
Путь
Михаилу Евдокимову
На перекрёстке ста дорог,
Где Ангел строг, а день уныл,
Горит невиданный цветок —
Здесь кто-то сердце обронил.
Маме
Ты спросишь, моя родная,
Кто жив от ветвей семьи?
Но то, что сегодня знаю,
То знают и соловьи.
Земные сдвигались плиты,
Кипела стена огня.
Иудами все убиты.
И только твои молитвы
От смерти спасли меня.
Крадутся, шурша упрямо,
Секунды, минуты, час.
Мне так не хватает, мама,
Твоих поднебесных глаз.
Осенний сон
Где-то бродит ни Зверь, ни Птица,
Сон не йдёт,
