style="font-size:15px;"> Снова синие ставни
Впустят лучик звезды.
Мы с тобою восстанем
Из смертельной беды,
Из полынного дыма —
Страшной горечи лет.
Мы уйдём молодыми
В необъятный Рунет.
Погладь мои крылья
Погладь мои крылья,
Любимый,
Мой Ангел,
Мой Ветер Лесной.
Чужое проносится мимо
Горючими клочьями дыма
Сорочьей, синичьей весной.
Расплавленным
золотом лужи,
луна и цветок фонаря.
Всё в мире
Забыло о стуже.
Весенней заботой горя.
Но где-то
В зелёном засилье,
В берёзовой глубине,
Найди меня, милый.
Погладь
Серебристые крылья
Мне.
Кин-дза-дза. Побег в ХХI век
И вот мы замыслили
наш побег —
И убежали,
как Вася – школьник.
Нас удивил ХХI век —
Бермудский многоугольник.
Здесь люди,
как волки лютой зимой
И в «Мерсе», и в электричке.
Вот потому-то,
Четланин мой,
Достань из кармана
спички.
Единственный малый
Живой огонь
Тебя обогреет, друг мой.
У человеков хладна ладонь,
и кровь закрашена клюквой.
Ангелу моему
Сыну
Ветром воет, собакой лает,
Чёрным лешим глядит в окно
Ночь осенняя, скука злая,
Да прогнать её – не дано.
Эхо носит, стучит по крышам
Серебром – ледяным дождём.
Ты не слышишь меня, не слышишь,
Не найдёшь одинокий дом.
Ставлю свечку в светёлке старой —
Ангел светом души ведом.
Хлещет дождь беспросветно, яро,
Лает ночь – не пускает в дом.
В городе роботов
Один знакомый, с Севера, говорит —
мой город мёртв.
Другой, с Юга, говорит – живу в городе мёртвых.
Третий, с Востока, вторит – мой город мёртвых орд.
Все другие, с Запада (их много),
говорят что-то того же сорта.
Я в городе роботов давно живу.
Ау, где живые?
Ау, ау, ау!
В городе этом
В городе этом, по самые окна заваленном листьями,
Люди, как мыши, шуршат непотребными мыслями.
Бабочка жёлтая странно сквозит
в листопаде,
