поезд все едет. Ее рядом нет. Напротив меня сидит пожилой мужчина и ест утреннюю газету.
Поезд едет очень быстро.
Я смотрю, как он растерян. Напротив него этот старик – что он тут делает? Где я? Я же сижу там.
– Я помню, как вы играли.
– Вы?
– Да, это было здорово.
– Я вчера играл, верно.
– Нет, не вчера.
– Нет? Тогда который сейчас час?
– Тебе пора просыпаться.
– Просыпаться? Уже утро? О чем вы говорите?
– Просто пора просыпаться.
Все в комнате было в нотных листах. Ничего не мог с собой поделать – я слышал эту музыку, слышал, и она была прекрасна. Она мылась в ванной – вода бежала из крана.
– Слушай, ты не видела, где последняя часть? Я никак не могу ее найти, черт.
Она не отвечала. Шум воды становился все громче.
– Последняя часть, слушай.
У меня не получается ее дописать. Я пробую – все срывается. Я ее дописывал, и все нет. Эти пальцы..
Я подошел к ванной. Облупленная дверь, старая. Я постучал. Вода накрывала своим шумом. Все громче и громче. Этот гул..
Проспект рассекал меня на тысячи частей. Ветер в лицо. Знобит.
– Слушай, ты давно уже не отвечаешь, я хочу с тобой встретиться, – окликнул кто-то меня.
– Что? – крикнул я на ходу.
– Ты уже два месяца не выходишь на связь – друг мой, прошу, давай вечером сегодня встретимся?
– Нет, я не знаю.. может, я был занят работой.
– Тебя же уволили как полгода?
– Полгода? Не может быть, мне нужно подготовить бумаги к понедельнику.
– Послушай, да стой же ты! Что с пальцами?
14
Наступила среда. Утро было мутным, но я пытался вспомнить – хоть что-то, хоть где-то, ну или хотя бы день рождения Евы Браун. Она ела на день рождения торт?
– Мы пришли, – раздавались голоса за дверью.
– Вы молодцы.
– Может, мы войдем?
– Может, и войдете.
– Но что-то вы нас не впускаете.
– Нет, не впускаю.
Я быстро оделся, посмотрел в окно – разочарование. Солнце где-то было, я ловил отголоски тонких лучей, и пытался засунуть их внутрь себя, но ветер, пронизывающий щели окон, выбивал из меня остатки тепла. Только мутность и безразличие.
– Честно говоря, последние события говорят о том, что мне глупо вам что-либо показывать.
– Показывайте.
– Понимаете, тот человек – он был просто сумасшедший! И никто ничего у него не воровал.
– Не понимаем, о чем идет речь.
– Нет?
Мы идем к его дому. Идем, идем. Как-то глупо это со стороны выглядит. Еще и позавтракать не успел. Надо рассказать им про близнецов, надо все им рассказать, пока не поздно.
– Сейчас
