их вперед, к пещере под корнями. Ультразвук преследовал их, словно пожарная сирена бегущих с места катастрофы.
Наконец первые ряды оказались в ловушке. Послышалась страшная возня, затем писк… и чавканье. Эдгар решил, что может теперь передохнуть, и отлетел подальше от логова, повиснув на высокой ветке. Освобожденные из звукового плена счастливчики – задние ряды – прыснули во все стороны. Возня и чавканье под корнями продолжались.
Эдгар знал, что Хоришь не сумеет поймать много грызунов, – слишком мелкие и быстрые. Но много и не надо: став сильной, чего доброго, доберется и до него. К тому же, если она понадобилась грифону для того, о чем подозревал мышь, она должна быть голодной и злой, а не сытой и сонной. А чтобы утолить первый голод после долгого сна, грызунов вполне достаточно. Кого-то сразу съест, кого-то раздавит и сожрет после.
Постепенно жующие звуки затихли, и Эдгар понял: пора. Предстояло еще выгнать сытую тварь из логова, пока она не уснула снова.
На сей раз ультразвук не помог бы. Здесь требовался самый громкий, самый отвратительный визг, на какой только Эдгар был способен.
Мышь подлетел близко, но не к входу в пещеру, а с задней стороны.
И издал именно такой визг.
Внизу заметались, зашуршали и словно бы забили хвостом. Эдгар повторил звук. Еще. Еще. Уже достаточно стемнело; кроме того, в хвойном лесу темень царила почти всегда, а летучие мыши не очень хорошо видят. Так что Эдгар скорее услышал, чем увидел, как огромное темное существо, извиваясь от его визгливых трелей, словно от пинков, выползло из убежища. Теперь оставалось лишь отконвоировать его на берег.
Эдгар залетал то с одной, то с другой стороны, не давая пленнице развернуться и заползти обратно в пещеру. Он пыхтел изо всех сил, следя, чтобы она перемещалась в нужном направлении. Существо досадливо дергалось, но ползло именно туда, куда направлял его Эдгар, – к обрывистому берегу, в этой части каменистому. Огромное тело скользило по лесному покрову, не замечая колких сосновых игл и острых сучков.
Наконец они оба, Хоришь и Эдгар, вывалились из чащи на открытое пространство. И вот тут осталось совсем немного: лишь подтолкнуть тварь к краю обрыва. Мышь свистнул – на сей раз звук действительно больше напоминал свист, чем визг, – несколько раз подряд, и существо мгновенно достигло края.
О нет, Хоришь не бросилась в море. Она, как и следовало ожидать, свесилась со склона, отыскивая щель. И очень скоро нашла – берег ведь был растрескавшимся. «Охотник» и глазом моргнуть не успел, – а впрочем, моргают ли летучие мыши, кто-нибудь это видел? – как Хоришь спряталась в новом логове. Теперь можно было не сомневаться: просто так она оттуда не вылезет. Только если сильно проголодается.
Аня
При появлении Ники Руби сел на кровати, но продолжал молчать, только хмурил брови. Выглядел он неважно: глаза красные, как после бессонной ночи, – а ведь совсем недавно спал, на щеках яркие пятна. Не очень-то ему идет злиться. Или
