которую прозвали Автгуда Сплетница. Она помнила все сплетни и тайны двора, хорошо знала родословную Каролингов, вплоть до побочных отпрысков, прижитых с простолюдинками. Она-то уж наверняка наведет Ренье на след Эммы. Правда, добавил мелит, сделать это будет нелегко. Автгуда – важная персона, к ней просто так не подступишься, и расспросить ее будет отнюдь не легко. Вот тогда-то Леонтий и предложил доставить эту даму в старую Молчаливую Башню, а уж там он сможет принудить Автгуду освежить память.
Ренье поднялся с низкого сиденья в часовне и потянулся, хрустнув суставами. Что-то долго никто не едет. Леонтий, конечно, мастер развязывать языки, даже самого Ренье порой пробирала дрожь, когда он ловил дьявольское сладострастное выражение в глазах нотария, докладывавшего о проделанной работе, и тем не менее что-то в этот раз он тянет. Неужто благородная дама так строго хранит придворные тайны? А если и ей ничего не известно?
Ренье не на шутку встревожился. Шагнул к двери и, распахнув ее, едва не столкнулся с Эвраром.
– Все дьяволы преисподней! Почему так долго?
Эврар с поклоном уступил герцогу дорогу, кивнув в сторону любопытных, столпившихся неподалеку монахинь. Герцогу пришлось, сдерживая нетерпение, последовать за придворным. По дороге тот негромко проговорил:
– Заминка вышла из-за королевской охоты. Благородный Каролинг, разочарованный неудачной охотой, решил пострелять галок и почему-то выбрал для этого окрестности Молчаливой Башни.
Они покинули стены обители, ведя лошадей под уздцы.
– К черту Каролинга, – вскипел Ренье. – Что Автгуда?
– Умерла под пыткой.
– Это неплохо. Все равно нам не удалось бы вернуть ее назад.
Ренье вдруг замер.
– Умерла? Что же, выходит – все зря?
Эврар спокойно сел в седло.
– Как же! Когда это бывало, чтобы ваш грек не справился с работой? Старуха отдала Богу душу, уже когда ее оставили в покое. Но Леонтий выглядел вполне довольным. Мне-то он ничего не сказал, оставив для себя честь передать все светлейшему герцогу.
Ренье торопливой рысью мчался к Молчаливой Башне. После прозрачного морозного воздуха зимнего дня из подземелья на него дохнуло смрадом. Немудрено, что Эврар предпочел оставаться снаружи; Ренье же по выщербленным старым ступеням сошел под землю. Леонтий с улыбкой поклонился ему как коронованной особе – трижды в пояс. Его подручные после проделанной работы ели похлебку из общего котелка, чавкая и гремя ложками. После яркого света Ренье не сразу заметил тело дамы Автгуды в углу. Его накрыли дерюгой, из-под которой торчали лишь желтые голые пятки. Ренье брезгливо поморщился. В душном и сыром воздухе подземелья стоял густой дух жженого мяса, крови и пота. Его всегда занимало, отчего при пытках люди так сильно потеют?
Леонтий, проследив за взглядом господина, пожал плечами.
– Здоровенная бабища, а ведь какая хилая оказалась.
