за черт? За столом опять никого не было!
– Где? – сказал Парамонов, указывая на пустую мебель. Леночка нехотя подняла голову от клавиатуры:
– Кто – где? – кротко спросила она. – Вы это о чем, Александр Степанович?
Но Парамонов не отвечал. Не шевельнулся он и тогда, когда Щиленков выразительно поглядел на Леночку и боком-боком выскользнул из кабинета. И лишь когда Леночка повторила свой вопрос, к Парамонову наконец-то вернулся дар речи.
– Вы и на этот раз скажете, что никто не сидел только что вот за этим столом? – Палец у Парамонова вытянулся наподобие указки. – Отвечайте: сидел или не сидел?
– Александр Степанович, я вас очень прошу: успокойтесь. Вы мне работать мешаете.
Вот-те на! Парамонов как плюхнулся на стул, так и продолжал сидеть, не в силах тронуться с места. «А позвонить все-таки не мешало бы, – как о чем-то отвлеченном размышлял он. – Но опять же – куда? Может быть, заодно уж и пожарников вызвать?..»
Запел телефон, и мысль о пожарниках осталась недорешенной.
– Але?
– Плодоженов звонит. Александр Степанович, у вас отчетность по форме два уже готова?
Из слова «что» у Парамонова получилось «чи… во?..», а «какая отчетность» вообще не выговорилось.
– Повторяю: отчетность по форме два у вас уже готова? – осерчала трубка. – Не готова? Ко мне зайдите. Я жду!
Как взобрался бедный Александр Степанович на второй этаж, остается лишь гадать. Известно лишь, что по пути он два раза останавливался и хватался за сердце, а один раз – довольно громко произнес загадочное слово «антабус». Прежде чем войти в кабинет, Парамонов перекрестился на табличку «Завотделом Плодоженов Н. С.». Впрочем, не помогло: завотделом встретил чиновника непонимающим взглядом:
– Вы ко мне?
– То есть я… Да, конечно! К вам.
– А зачем? – удивился Плодоженов. – Я ведь вас не вызывал.
Лицо у Парамонова стало под цвет обоев – сереньким, в мелкую клеточку.
– Как же? Не?.. Форма два. Минуту назад?..
– Александр Степанович, а вы не заболели, часом?
«Заболел я или не заболел?» – в голове у Парамонова словно бы щелкнули степлером.
– Не имею понятия Согласно отчётности, – твёрдо отвечал Парамонов.
– Может быть, неприятности дома? – участливо спросил Плодоженов.
– Извините, какие?
– Известно, какие… По форме два! Супруга стала задерживаться по вечерам, теща пенсию на косметику тратить… А знаете, что? – сказал завотделом. – Отправляйтесь-ка вы лучше домой, Александр Степанович. Полежите, отдохните… А Леночке скажете, что я вас отпустил.
– Вы так считаете? – голос у Парамонова был печальным, как на похоронах.
– Именно так. Сами же мне потом спасибо скажете!
К себе Парамонов зашел лишь после того, как убедился сквозь
