приходилось иметь дело: ружья, ножи, яды, а также проклятые вещи, такие как топор палача или бриллианты леди Делюн.
А может быть, это ключ! Смерть отца и исчезновение Нин связаны этим металлическим запахом, этими изуродованными телами. Это не может быть простым совпадением. Не исключено, что эти люди – кем бы они ни были – искали именно эту вещь. И, если она откроет этот ящик, не приведет ли он к ним, убийцам отца и похитителям Нин?
Сефия щелкнула застежками и подняла крышку.
Внутри была бумага, самая чудесная из всех, которых когда-либо касались ее руки, – мягкая как тальк и хрустящая как лед. Она стала листать бумагу, переворачивая листы то так, то этак, но потом поняла: как бы далеко она ни листала, ни до начала, ни до конца ей не добраться.
Сефия зарывалась в бумагу, пытаясь добраться до нижней крышки, но каждый раз, когда она думала, что ей это удалось, под ее мятущимися пальцами оказывался очередной лист бумаги.
Она захлопнула ящик и отбросила его в сторону. Закрытый, он выглядел таким обычным. Но стоило его открыть, он превращался в саму… бесконечность. Тысячи листов бумаги шуршали под ее пальцами. Это было волшебство.
В мире существовали и прочие волшебные предметы – Большой Телескоп, с помощью которого можно смотреть сквозь стены, Гонг Грома, серебряные ножницы, находившиеся на корабле «Река Веры»; но эти вещи были частью легенды. А здесь волшебный предмет ты носишь у себя за плечами.
Сефия поежилась. Эта вещь принадлежала ее родителям. Как они ее получили? Знали ли они, что с ней делать? Была ли она опасна?
Сефия вновь осторожно придвинула книгу к себе и подняла крышку. Кончиком пальца провела по рядам странных значков, выведенных на бумаге. Они были связаны друг с другом, как на картинках, но не составляли никакого изображения. Сефия приблизила к ним лицо, словно пыталась вдохнуть их в себя. Бумага пахла чем-то древним – немного плесенью, чуть-чуть лимоном, землей, краской, сеном и, как ни странно, ванилью. Запах обволакивал Сефию как шаль, согревая и успокаивая. Уже нехотя, она вновь отодвинула ящик.
Затем ей пришла в голову идея.
Содрогаясь от собственной смелости, Сефия оторвала уголок одного из листов. Затем, прикинув прищуренным глазом, на каком месте она оставила повреждение, закрыла верхнюю крышку. Когда она это сделала, в палатке вдруг пахнýло ветром, хотя снаружи все было спокойно и тихо.
Через пару мгновений, вставив палец в то самое место, где было оторвано, она откинула верхнюю крышку и развернула листы бумаги.
Повреждение исчезло.
Сефия пролистала бумагу вперед и назад. Дивясь собственному безрассудству, согнула всю пачку листов и, действуя пальцем как прессом, заставила их быстро, один за другим, прошелестеть перед ее взором. Но так и не нашла оторванного уголка. Это напоминало поиски песчинки на морском берегу. Вот ты держишь ее в руках; но стоит тебе ее уронить – ни за что не сыщешь в мириадах других песчинок.
Отбросив ладонью волосы
