и одноразовый знакомый, рядом с которым Абдуллах Амин только что чуть не умер, говорит:
– Надеюсь, все у вас пройдет гладко.
Абдуллах Амин тоже на это надеется.
Вот и еще один перелет позади. И жизнь идет своим чередом.
И по чистой случайности, Абдуллах Амин повстречался с Рудольфом Нуреевым, хотя Нуреев бродил по соседству с ним задолго до того, как они познакомились.
Рудольф Нуреев окрикнул Абдуллаха Амина:
– Эй, не подскажите, который час?
Муфтий сказал:
– Смотря где…
Действительно, глупо спрашивать время у кого-либо, если ты приземлился в аэропорту в точности в назначенный час.
– Здесь, – уточнил Нуреев. – Здесь и сейчас.
– Шестнадцать часов шесть минут.
Муфтий не обратил внимание на глупый вопрос. Абдуллах Амин долетел. Снова. И был уже этим доволен.
Но его звали Рудольф Нуреев, и он был балетмейстером, а еще официантом на банкетах в шикарной гостинице. Он оставил муфтию номер своего телефона. Вот так.
У выхода Абдуллаха Амина ждал представитель авиакомпании, а с ним рядом стоял парень из службы безопасности. Он сказал, что его багаж обыскали, и что он прибудет на следующий день.
Затем он записал его имя, адрес и номер телефона, и спросил, знает ли муфтий, в чем разница между презервативом и кабиной пилотов.
– В презерватив только один хер входит, – объяснил он.
Отделавшись от пошлых работников аэропорта, которых Абдуллах Амин не винил: скука заставляет их говорить глупости, муфтий обнаружил у себя листок с каким-то номером. Не смотря на то, что он много часов провел в молитве, спать муфтию не хотелось и он, спутав телефон в руке с номером какой-то важной персоны, незамедлительно набрал его. С одной стороны, рассуждал он, – поздно, но с другой, если номер был действительно важен, его звонка ждали и о нем беспокоились.
Абдуллах Амин набрал номер Рудольфа Нуреева.
И тот подошел к телефону.
Они договорились встретиться с балетмейстером в чайной.
Они встретились, выпили много ароматного чая, и Рудольф Нуреев сказал муфтию, что тот может пожить у него, если окажет ему одну услугу. Чемодан муфтия прибыл на следующий день. Шесть пар рубашек и шесть пар трусов – все остальное пропало.
Они сидели в кафе, опьянённые душевным разговором, и никому до них не было дела и им ни до кого. И Абдуллах Амин спросил Рудольфа Нуреева, что тот должен сделать для него.
В теплый апрельский вечер, когда в воздухе пахло дождем, а люди, шедшие по улице, несли в руках бумажные кульки с тюльпанами внутри, Рудольф Нуреев склонился к Абдуллаху Амину и произнес:
– А знаете, у Вас редкостная душа. Ничего, что я говорю Вам об этом?
– Ничего, –
