выступление) [VC, 55], но еще важнее было то, что это был милый техасский мальчик.
В Европе, которая восстанавливалась после войны и оказалась за железным занавесом, для американских музыкантов открывались совершенно беспрецедентные возможности. Но при этом почти все восходящие звезды, все юноши (девушки в этой области еще оставались редкостью) были евреями из Нью-Йорка русского и восточноевропейского происхождения. В этом не было ничего удивительного. В царской России места проживания большинства евреев были ограничены так называемой чертой оседлости. Здесь их облагали большими налогами, запрещали заниматься определенными профессиями, заставляли отдавать своих сыновей на военную службу, наконец, они страдали от погромов. В этих трудных условиях многие из евреев эмигрировали, а некоторые приняли православие – в их числе был дед Антона и Николая Рубинштейнов. Когда братья Рубинштейны основывали
Московскую и Санкт-Петербургскую консерватории, они добились того, что евреи, получившие ее дипломы, могли жить вне черты оседлости. Иными словами, музыка стала для бедных евреев из России и Восточной Европы тем же, чем позже стала для афроамериканцев легкая атлетика. Их потомки наследовали эту традицию; зрители считали, что именно они должны исполнять европейскую музыку и именно им можно доверять ее интерпретацию. Одна из самых талантливых пианисток начала XX века Люси Хикенлупер родилась в Сан-Антонио, штат Техас. Потом она сменила фамилию и имя и стала Ольга Самарофф, а затем вышла замуж за дирижера Леопольда Стоковского, обеспечив своему имени двойную защиту[64]. Превращение светловолосого молодого баптиста с Юга США в звезду шло совершенно другим путем. Он был слишком местным, слишком американским.
Если от сверстников Ван прятал свое стремление к успеху, то перед Спайсерами он не скрывал своей решимости и чрезвычайной амбициозности. Когда он играл дома по ночам, Спайсеры были вынуждены оттаскивать его от рояля, чтобы на них не пожаловались соседи. Если приходили друзья, Ван обязательно хотел сыграть для них. Некоторое время он практиковался, сидя на полу, чтобы усилить запястья. Однажды после долгих занятий Ван вернулся домой, заламывая руки и крича «Я никогда больше не сяду за рояль!!!», но уже через пятнадцать минут он напряженно работал, полностью погрузившись в музыку. Он снова напевал, играл и останавливался только для того, чтобы сказать: «Ну разве это не прекрасно?»
Дочь Спайсеров, их единственный ребенок, умерла пять лет тому назад, и Ван стал для них сыном. Чету хозяев очень беспокоило практическое отсутствие у него интересов вне музыки. Сами Спайсеры были горячими поклонниками профессионального бейсбольного клуба New York Yankees, но Ван спорт терпеть не мог. Его комната не давала никаких намеков на то, что у него есть девушка; там висело всего три фотографии: мамина, папина и Розины Левиной. Правда, Ван любил фильмы с актрисой Барбарой Стэнвик, но главные его интересы в немузыкальной сфере были обращены к людям: он обожал компании
У этой смены имени и фамилии были прецеденты: так, выдающаяся британская пианистка, дирижер и композитор Этель Легинска (Ethel Leginska, 1886–1970) родилась в городе Халл, Йоркшир, и при рождении получила имя Этель Лиггинс (Ethel Liggins), а известная британская пианистка Маргерит де Пашман (Marguerite de Pachmann, 1865–1952) – это Мэгги Окэй (Maggie Okey) из Австралии.
