оглянулся и посмотрел в заднее окошко автомобиля… Тётя Наташа с ребятишками со всех ног неслась в сторону леса. У мальчика ёкнуло сердце, но он вспомнил слова мамы и затаился…
Они буквально пролетели деревню, въехали на грунтовую дорогу и увидели, что навстречу движется легковушка и два огромных крытых брезентом грузовика.
– На пол, – скомандовал дядя Ганс и Ванька в момент оказался между сиденьями автомобиля. Он слышал стук своего сердца и боялся, как бы его не услышали немцы из тех машин.
Пропуская легковушку и грузовики с солдатами, они прижались к обочине.
– Finita la Comedy, – услышал мальчик возглас со стороны.
Это офицер, командующий карательным отрядом, с улыбкой и по-французски из окна своей легковушки салютовал господину Рюккеру.
– Heil, – ответил тот и продолжил путь.
Через несколько минут дядя Ганс остановил машину, затем вынул из вещмешка новые брючки, пиджачок, рубашку и велел Ивану переодеться.
– Теперь причешись, – сказал немец, подал расчёску, и мальчик, молча, выполнил очередной приказ немца.
А после было самое страшное…
Они увидели, как над деревней взвился дымок, затем второй, третий, четвёртый, вразнобой зазвучали отдельные выстрелы и хором автоматные очереди, послышались отдалённые крики людей…
– Там мама, – Ваня заплакал. Почему мы её не взяли?
– Она так решила… Всем помочь не могу. Я не Бог.
– Никуда не поеду, – в голос ревел Ванька.
– Поедешь! Она просила меня за своего сына… Я любил её. И спасу тебя.
– Как? Всё равно поймают, – мальчик перестал рыдать и ощутил душевную пустоту.
– Запомни! Ты мой племянник. Ты русский, но немецкого происхождения. И я нашёл тебя здесь. Понял?
– Понял.
– Тебя зовут Вильям. Я сделал новые документы. Нам обоим. Мы едем на запад, – говорил, чеканя каждое слово, дядя Ганс, – и ещё! Старайся говорить на немецком, особенно при посторонних. Мама же тебя учила…
– Gut, – ответил Иван-Вильям.
Дядя Ганс удовлетворённо хмыкнул.
Они мчались в сторону запада…
Проехали захваченные немцами советские земли, въехали в страны Европы и направились на юг Франции. Иногда останавливались, заправляли машину, что-то в ней чинили, обедали в придорожных забегаловках, ночевали в недорогих гостиницах…
Ваня тяжело переживал явную гибель матери, его душа свернулось в комок и не отвечала добрым расположением на все попытки дяди Ганса установить с ним контакт. А потому мальчик и мужчина, на данный момент чужие между собой, не разговаривали. Ваня просто подчинился почти незнакомому человеку, понимая того с полуслова.
Уже во Франции он неожиданно спросил:
– А вас не будут искать?
– Пока не будут. Я же в отпуске… Отметку в документах сделал. Здесь много отдыхающих офицеров.
