или поддержка, скажи – мы не телепаты, а ужимки эти, обидки на взрослых людей не действуют.
– А как быть, если все вокруг считают, что я поступаю неправильно, выбираю, не то, что нужно, и, главное, считают своим долгом высказывать мне это?
– Шли их и дело с концом.
– Вас мне тоже слать?
– Ну, попробуй.
– Иди-ка ты… сам знаешь куда.
– Молодец, – кивнул Константин Степанович, – только с родителями все же подбирай слова.
Александр ничего не ответил.
– А вообще послать – дело не хитрое. Хитрость нужна в том, чтобы дела привести в порядок. Жить по уму.
– Мне достанет ума, не беспокойся, – сказал младший брат в сторону, – даже если кто-то считает, что я не справлюсь. Надеюсь, мне никогда мне придется унижаться перед вами, прося о помощи.
– Унижаться?! – возмутился Константин. – Да что ты несешь?! Что мы за люди, по-твоему?!
– Да обычные вы люди, самые обычные, обыкновенные. В семье, знаешь ли, не без урода.
– И кто из нас урод, по-твоему?
– Я, конечно же, кто ж еще!
– Лечиться тебе надо, братец.
– А тебе надо перестать меня, наконец, лечить! – Александр, повышая тон, даже взвизгнул на последнем слове. – Мне надоело слушать этот покровительственный тон, эти бесконечные нравоучения! Ты не представляешь, как меня бесит, что родители постоянно тебя в пример приводят. Костя то, Костя это, Костя молодец! Совершенство! Временами я тебя прямо-таки ненавижу!
Константин Степанович опешил, услышав, такие речи. Александр в эту минуту выглядел жалким и затравленным. Казалось, будто поддавшись чувствам, он, как бывало в детстве, может расплакаться.
– Ну-ну, – Константин похлопал брата по плечу, смиряя обиду.
– Убери руки! – закричал Александр. – Зачем ты вообще за мной пошел?!
– Поговорить, – тихо отозвался старший брат, – коню понятно, что у тебя что-то не так. Мы волновались за тебя.
– Да не нужна мне ваша забота, – процедил он сквозь зубы. – Оставьте меня, наконец, в покое!
– Я ценю твою прямоту, – помолчав, заговорил Константин, – но, боюсь, пока ты не возьмешь себя в руки, мы все-таки будем за тебя беспокоиться. Ты прости, что наша забота так тебя тяготит. Может, тяготила бы меньше, если бы ты с нами хоть изредка разговаривал.
– Как с вами разговаривать, если вы меня не слушаете?
– А тебя нужно как-то особенно слушать? – спросил с обидой Константин.
– На все случаи жизни у вас уже заготовлен ответ: руки-ноги есть, голова на месте, стало быть, и проблем никаких нет. Беспроигрышная логика, – он замолчал на несколько секунд. – Можете уже не слушать, поздно.
– Короче, Склифосовский! Хватит пострадавшего разыгрывать. Я тебе не мамка, нянчить тебя не собираюсь. Говорить ты не хочешь, но почему-то все никак не заткнешься.
