смягчался, начинал верить, что вскоре все наладится. Скоро подрастет Егор, ему можно будет доверить часть дел по дому. С другой стороны, Настя была младше брата на пять лет и взрослеть пока не спешила.
Егор с самого детства стал проявлять характер. Он рос мальчиком угрюмым, чувством юмора не блистал и не любил, когда с ним, а тем более над ним, шутили. Говорить начал сравнительно поздно, ходить тоже, поэтому с самого детства его водили по всем врачам, которых только можно было найти в военном городке. Но те только разводили руками: ребенок был здоров. А все его особенности в полной мере укладывались в рамки медицинской нормы.
Интроверсия Егора пугала родителей, но когда ему стукнуло пять, родителям вдруг стало ясно: ребенок молчит, потому что ему нечего сказать. Еще до рождения сына Константин Степанович боялся, что он не сможет найти с ним общий язык, уж очень сложно давался ему контакт с маленькими детьми. Но с Егором вышло иначе. В какой-то момент он заговорил как взрослый. Он думал и подбирал слова по-детски, но требовал обстоятельного и вдумчивого объяснения. Во всем он стремился быть самостоятельным. Константин Степанович за это называл его суровым мужичком, в ответ Егор хмурил брови и заявлял, что он серьезный человек и смеяться над ним нельзя.
Самостоятельность сына не вызывала у родителей беспокойства до подросткового возраста. Открытым характером Егор никогда не отличался, а стал еще более закрытым и отстраненным. Иногда он был слишком аккуратен, в желаниях проявлял феноменальную определенность и упорство, был раздражителен, когда кто-то пытался его контролировать, в свою частную жизнь никого не посвящал. В старшей школе уговорил родителей не вмешиваться в его учебу: с ней он разберется без их напоминания. Сердился, если родители вдруг разбирали его вещи, и в своей комнате наводил порядок по первому требованию, лишь бы они не вмешивались. Он убедил отца не следить за его расходами, взамен обещал не пить, не курить и возвращаться домой строго вовремя: в назначенный час, но не позже девяти, не считая отдельных случаев.
Константина Степановича огорчала дистанция, которую с ним поддерживал Егор. Он боялся, что сын оставит дом при первой же возможности. И Егор давал повод так думать. Он хорошо учился, много читал, а в десятом классе заявил родителям, что поступать будет в московский университет. Ирина Михайловна резко воспротивилась этому желанию. Но Константин Степанович понимал, что их сомнения только раздражают сына. Он ответил, что они обеспечат его всем необходимым и позволят остаться в столице, если он пройдет на бюджет. Но, конечно, спокойнее им будет, если он останется в Екатеринбурге, тем более, что здесь можно получить хорошее образование. Позже он уговорил жену поддержать такое решение: до поступления оставалось еще два года, планы могли поменяться. Кроме того, было ясно, что Егор их никогда не простит, если они будут вставлять
