к обретению психологической устойчивости не всегда столь сложен.[46] Когда окружение защищает ребенка, а общество предлагает ему разные модели развития, процесс обретения устойчивости может протекать без страданий,[47] мазохистская защита не обязательна. Анри, маленький бельгиец одиннадцати лет, потерял семью во время Второй мировой войны. Он бежал с матерью во Францию. Там мать и ребенок были арестованы и заключены в тюрьму Ривзальт возле Перпиньяна. Внутри лагеря, где содержались в основном испанские республиканцы, находилась и другая тюрьма, в которой казнили евреев. Ребенку удалось бежать, но его мать позднее погибла в Аушвице. Анри оказался в еврейском приюте в Сен-Рафаэле, департамент Вар, где находились сорок девять детей, через некоторое время попавших в Соединенные Штаты Америки. Почти все они смогли встать на путь устойчивого развития, не подразумевавшего использование мазохистских стратегий. Сегодня Анри – доктор психиатрии в Больнице Джефферсона в Филадельфии.[48] Путь обретения им психологической устойчивости оказался менее сложным и более гармоничным, чем у многих его маленьких товарищей, также переживших травму. Этому есть два объяснения: во-первых, он очень хорошо помнил свою мать, невидимая связь с которой оберегала его, и, во-вторых, новое окружение смогло предложить ему не требующую обязательной стигматизации новую среду.
В случае Анри изобразить на графике травму, пережитую ребенком, не представляется возможным, поскольку силы взглянуть на собственное прошлое ему придала уверенность, обретенная еще до момента получения травмы. А способность к эмоциональной защите вкупе со смыслом, сообщаемым травме посредством рассказываемой истории, оказались факторами, помогающими обретению устойчивости.
Даже когда ужас оказывается предельным, тот смысл, в который облекается какой-либо ужасающий факт, способен повлиять на испытываемые чувства. В Израиле группа религиозных евреев из ЗАКА[49] предложила свои услуги по сбору останков путешественников из перевернувшегося автобуса или посетителей ресторана, взорванного террористом. Нам часто показывают по телевизору этих людей, живописно собирающих куски человеческой плоти и наполняющих ими пластиковые мешки, словно для того, чтобы душа вновь могла вернуться в уничтоженное тело. Известно, что во время любых войн и кровавых конфликтов спасатели часто страдают от травм, полученных вследствие сопереживания,[50] потому можно предположить, что религиозные евреи идут на большой сознательный риск, связанный с возникновением посттравматических страданий. Впрочем, сам вид обломков, грязи, разлитого масла, фрагментов плоти взрослых и детей, а также резкие запахи и т. д. не позволяют отказываться от этой работы и иногда препятствуют возникновению эмоций. Среди сотни мужчин-спасателей было проведено социально-психологическое исследование, посвященное изучению копинг-стратегий:
Там же.
ЗАКА – израильская служба быстрого реагирования.
