за прошлые дела, то один разговор. А так, я понимаю, меня готовят к диверсионной деятельности, а за это везде «вышка».
– Вы имели в виду расстрел?
– Почему только расстрел. Петля. Удавка в руке сокамерника. Да просто сапогами забьют.
Инструктор затушил окурок:
– В чём-то вы правы. Там, – офицер неопределённо махнул рукой, – всё будет зависеть только от вас. А уж выживать, как я понял, вы умеете. Курков, я с вами работаю три месяца. И сегодня вы впервые, как это у вас говорят, завыли…
– Заскулил.
– Верно. – следователь протянул курево «арестованному». – Неужели есть отличие?
– Воют от отчаяния. Скулят от бессилия.
– Курков, вы и бессилие – понятия несовместимые.
– Сам себе удивляюсь. – подследственный кивнул на стакан и графин с водой, – Позволите?
Обер – лейтенант жестом дал разрешение.
Курков тяжело поднялся, подошёл к столу, налил в стакан воду, выпил и произнёс:
– Будь вы сейчас настоящим следователем, господин обер – лейтенант, лежать бы вам на полу с проломленным черепом.
– Считайте, что прошли ещё один тест. – обер – лейтенант Грейфе прищёлкнул пальцами правой руки, – А вы понравились нашему шефу.
– Которому из них. За последние месяцы меня столько человек рассматривало, что я сам себе стал напоминать обезьяну в зоопарке.
– Вы бывали в зоопарке? Где?
– В Киеве.
– Сейчас нет Киева. И нет зоопарка. А штурмбанфюрер Скорценни есть. Вот ему то вы и понравились……
Встреча со Скорценни состоялась в мае. Через два месяца после того, как его начали обучать диверсионной деятельности.
Куркову и раньше доводилось слышать о любимце фюрера. Герой нации действительно оказался таким, каким его описывали на словах и в газетах: мощным, подтянутым, высоким, с открытым большим лбом, со шрамом на левой щеке, цепким, оценивающим взглядом.
Ценит себя мужик, – Куркову Скорценни понравился. Достойный противник. Штурмбаннфюрер СС, инженер по образованию, а ныне командующий 150 – й танковой бригадой СС, указал ему на стул, напротив себя. Тогда между ними находились большой письменный стол и переводчик.
Скорцени не менее оценивающе окинул взглядом своего собеседника, и, без всякого приветствия начал:
– Я не люблю предателей. И не только Германии. Впрочем, у рейха нет предателей. У него есть только враги. Явные и скрытые. Я не люблю предателей, как явление. Вы меня понимаете? – Курков кивнул в ответ, – Предатель – существо мелкое, обречённое. Мелкое, в своём духовном состоянии, обречённое в физическом. Политов, вы предатель?
Вопрос прозвучал резко и неожиданно.
– Нет, – подследственный не знал, как обращаться к своему собеседнику, и потому решил отвечать коротко и безлико. – Я не предатель.
– Вы постоянно врёте, господин Политов. Сначала утверждали, что являетесь лейтенантом Красной Армии Шевцовым. И перебежали к нам, в страхе перед наказанием НКВД, за невыполненное задание по обеспечению солдат продуктами
