style="font-size:15px;"> – Ну, вроде как в шутку. Нарисовали пентаграмму куриной кровью…
– Кровь откуда?
– Мне тогда мать курицу поручила зарубить, я зарубил и подвесил вниз шеей над банкой – кровь стекла в банку.
– Ты всегда курей рубишь?
– Да, мать боится, а отцу некогда.
– Про пентаграмму откуда узнал?
– У матери есть книги старинные, от ее отца остались. Он вроде колдуна был деревенского. Из книг я и вычитал.
– Любознательный ты. Так что там с демоном?
– В общем, дело было так.
– Зажигай свечи! – командовал я, подглядывая в набросанный в ученической тетради в клетку конспект ритуала.
– Да зажигаю я, – чиркал спичками Андрюха. – Спички плохие.
– Не так зажигай, против часовой стрелки зажигай!
Головка спички, отскочив, попала в пластиковую канистру с бензином, стоявшую на ступеньках. Послышался хлопок и пламя облило ступени.
– Бежим! – заорал я, отбрасывая тетрадь и хватая за рукав Андрюху.
Опалив брови и часть волос на голове, вытащил ошалевшего друга на улицу.
– Погреб! – рванулся он обратно. – Надо затоптать огонь!
– Ведро ищи и воду набирай! – скомандовал я.
Пока он бегал за ведром, загорелись сухие деревянные стены и потолок.
– И когда это было? – уточнил Андрей Иванович.
– В декабре, двадцать второго – как раз в день зимнего солнцестояния.
– Попало вам от родителей?
– За погреб Андрею запретили отмечать день рождения. Пришлось в бане Родиных справлять с тремя банками самогона, флягой браги и большим тазом забродившего березового кваса.
– И это все? – спросил Андрей Иванович. – Я про погреб, а не про закуску.
– Где-то через месяц, это получается в январе, на крыше конторы стал по ночам появляться какой-то странно одетый карлик. Мочился на прохожих, матерился прокуренным басом и блеял, как козел у таджиков.
– Мальчик? Он тогда еще жив был?
– Да, Мальчик. Он в марте где-то удавился.
– А точнее когда? Не помнишь?
– В начале марта, мне кажется. А это важно?
– В таких делах важно все, – следователь что-то пометил в блокноте. – Продолжай, ты прямо как книгу рассказываешь – заслушаться можно.
– Андрюха прибежал к нам домой: Слышал, на конторе какая-то тварь завелась? – спросил он.
– Да ну, брехня это все, – отмахнулся я.
– Не брехня! Вова-Клопик видел, и Сашка Газон, и Васька Жарик и Машка видели и Куприянов Сашка, – начал перечислять Андрюха.
– Кто это такие? – вновь уточнил Андрей Иванович.
– Клопик – кинобудчик наш, он же почтальон Печкин; Сашка Газон и Жарик на одной улице с таджиками живут, только к карьеру ближе; Машка – это бабки Максиманихи
