сотрудничество других наций мира в предоставлении ей беспрепятственной и ничем не стесненной возможности принять независимое решение относительно ее собственного политического развития и ее национальной политики, и гарантирует ей радушный прием в сообщество свободных наций при том образе правления, который она сама для себя изберет; но не только прием, а и всяческую поддержку во всем, в чем она нуждается и чего она сама себе желает. Отношение к России в грядущие месяцы со стороны сестер-наций послужит лучшей проверкой их доброй воли и понимания ими ее нужд, которые отличаются от собственных интересов этих наций, – проверкой их разумной и бескорыстной симпатии»{255}.
Однако тут же Хауз потребовал признать «де-факто правительства, представляющие финнов, эстонцев, литовцев и украинцев…», т. е. тем самым фактически ратифицировать тот самый «мошеннический» Брест-Литовский договор, в результате которого эти страны появились на свет. Хауз объяснял свое решение двумя обстоятельствами: территориальными противоречиями между вновь возникшими странами и угрозой распространения большевистской революции{256}. Одновременно Хауз указывал, что: «необходимо всемерно поощрять федеративные отношения между этими новыми государствами… Необходимо также предусмотреть для Великороссии возможность федеративного объединения с этими государствами»{257}. Таким образом, Хауз пытался угодить всем сторонам одновременно?[33]
Большевики не имели ничего против образования свободной Польши и Финляндии и сами стимулировали этот процесс. Что же касается прибалтийских стран и особенно Украины, вопрос становился принципиальным. Эти территории являлись жизненно важными для России, они обеспечивали выход к морям, через них осуществлялся прямой контакт с Европой. А Украина являлась еще и основным поставщиком товарного хлеба в России. Людендорф отмечал, что в большевиках «чувствовался и национализм, так как они считали отделение Курляндии, Литвы и Польши, несмотря на все права на самоопределение, враждебным мероприятием против России»{258}.
При создании прибалтийских государств немецкими оккупационными войсками мнения местного населения никто особо не спрашивал. Генерал Кюльман отказался проводить среди прибалтов референдум. Под давлением большевиков, что бы обеспечить легитимность своих ставленников, немцы были вынуждены провести «свободные выборы». Правда, для победы на них германских протеже, немцам пришлось устроить массовый террор против инакомыслящих. Командующий немецкими войсками генерал Людендорф позже, очевидно базируясь на собственном опыте в Прибалтике, писал, что принцип права наций на самоопределение «подкупал своей простотой, но решить эту проблему без насилия невозможно…»{259}. Методы и цели «подлинного выражения народного мнения» российских окраин в июне 1918 г. обосновал глава отдела торговли германского МИДа на Украине: «Репрессировать все прорусское, уничтожить федералистские тенденции»
Официальный американский комментарий к «14 пунктам», октябрь 1918 г. (Хауз…, т. 2, с. 474)
Официальный американский комментарий к «14 пунктам», октябрь 1918 г. (Хауз…, т. 2, с. 472–473)
Официальный американский комментарий к «14 пунктам», октябрь 1918 г. (Хауз…, т. 2, с. 473)
Чуть позже, в июле 1919 г. Хауз выступит за полный распад России, поскольку, по его мнению, Россия «слишком велика и однородна для безопасности мира».
Людендорф Э…. с. 558
Людендорф Э…. с. 360
