За этими самыми письмами.
– Да ну? – Никита был так ошарашен, что вскочил на ноги, тень от его фигуры зависла над Александром.
– А ты знаешь, как попали эти письма к фрейлине Репнинской? – с напором продолжил Александр. – Через батюшку, полковника Репнинского. Он был доверенным лицом великой княгини.
– А я-то подумал, что это она так расстаралась.
– Для себя их высочество расстарались.
– Да будет тебе, Сашка. Великая княгиня добра. Мелитрисе она вполне искренне хотела помочь…
Белов вдруг насмешливо сморщил нос:
– А ты не влюблен ли, гардемарин? Она хорошенькая – твоя фрейлина?
– Ну что ты порешь чушь? Влюблен – не влюблен… В этом ли сейчас дело? Сейчас главное – ее из рук Тайной канцелярии вырвать.
– А из первой бочки пиво лучше было… Не находишь? Это горчит, – он отставил кружку. – А с чего ты взял, что княжна в руках Тайной канцелярии? Скажи на милость, зачем бы им тащить княжну в Пруссию? Они бы и дома подыскали хороший сырой каземат и повели неторопливое следствие. Да ты их повадки лучше меня знаешь.
Дверь вдруг распахнулась, и на пороге появился Гаврила в ночном колпаке и пледе.
– Вы, Никита Григорьевич, запамятовали. Нам надобно Осипова искать, этого инкогнито. Вы бы порасспрашивали Александра-то Федоровича, он человек головастый. Э… – он вдруг сморщился, как от горького. – Вы уже оба, ваши сиятельства, того… хороши. – И он затянул на плаксивой ноте: – Свой-то запас уже выкушали. А еще русские баре… «Трактат о пьянстве сочиняли», Катулла читали, а теперь сидите на немецком подворье и лакаете уже четвертый час их неочищенную брагу.
– Гаврила, брысь! Это пи-во! – крикнул Никита и, любя правду, добавил: – Но, конечно, пьянит.
– А жерило[8] драть – не велика заслуга. – И горестный камердинер, напялив на лицо самое унылое выражение, удалился.
– Вот еще что мы не обсудили, – понизив голос, сказал Никита. – Помнишь, ты мне дурацкое письмо прислал, что-то про ворвань и горшечную глину?
– И про Сакромозо, – уточнил Белов показно бодрым голосом.
– Ну так я узнал о его приметах. Великая княгиня сообщила. Приметы эти мало цены имеют, потому как устарели. Красив, кареглаз, росту моего, то есть приличного, на подбородке имеет родинку в виде розового пятна.
– Пятно на подбородке ничего не стоит бородой или мушкой прикрыть.
– Наверное, он и прикрыл, потому ищи бородатого. И еще одну примету подарила великая княгиня. – Никите подумалось вдруг, какое ребячество было запоминать эту подробность, да еще передавать это Сашке, он даже хохотнул вслед своим мыслям. – Когда Сакромозо волнуется или задумывается глубоко, то начинает вот эдак тереть руки, словно они у него сильно чешутся. Он знает, что жест этот плохого тону, простонародный, поэтому, заметив за собой, что трет
Жерило – горло.
