Куда всё летит?
Детство тоже очень загадочно. Пора сладкая, но крайне таинственная. Я, например, до сих не понимаю, что толкает человека с помощью шеста пытаться управлять льдиной во время ледохода на Волге. Бабушка по берегу бежит: «Володя! Володя! Да что же это, господи помилуй!» Сколько раз падал в ледяную воду и приходил домой по пояс мокрый. Как только выжил. Тоже мне экстремал. Этот же «экстремал» съезжал с крутого склона на детском велосипеде, упал и разодрал бок. И он же, спускаясь на лыжах, врезался в поперечину забора, которая была сантиметров десять толщиной. Пришел домой с лицом, на котором, кроме огромного распухшего носа, ничего больше не было. Отец увидел меня и, не сдержавшись, рассмеялся. А мне так обидно стало, что отец надо мной еще и смеется, что кружкой в него запустил. Он увернулся, а кружка разбилась вдребезги.
А зачем съел полтюбика маминого крема для лица? Я знал, что космонавты на борту космического корабля едят не как все люди ложками, вилками и из тарелок, а питаются исключительно только из тюбиков. Меню у них вкусное, питательное, разнообразное, но полностью, так сказать, тюбичное. Наверное, чтобы в этом убедиться, я и съел полтюбика маминого крема. В результате чего вырвало меня со страшной силой. Бледный стал, как этот крем. Мне мама, когда пришел в себя, говорила: «Ты же понимал, что это не еда?» – «Я, мама, – говорил я, – понимал, но попробовать очень хотелось». – «Но зачем?» – «А вдруг это то, что и космонавты едят?» Она засмеялась и отправила меня делать уроки. Теперь много лет прошло, а я иногда думаю: «Что бы было, если бы кто-нибудь из космонавтов съел полтюбика питательного крема для лица? Могло бы на этом закончиться освоение человеком космического пространства?»
Свой двор – вотчина и убежище от нашествия «чужаков». Одноэтажное здание бани высотой метров пять удачно подходило для борьбы и сражений. С луками и стрелами, играя в «Чингачгука Большого Змея», прыгали с плоской крыши помывочного комплекса на землю и каким-то чудом ноги не ломали. Но какой бы ты ни был отважный Чингачгук, не в свой двор неосторожно сунулся – можешь и в торец получить. «Эй ты, паренек, ты кто такой?» Стоит перед тобой такой мелкий, в кепке и с сигаретой во рту. А за ним – еще человек пять. Кепке-то можно ответить: «А тебе какое дело? Не к тебе пришел!» А с теми, какие неподалеку, как быть? Все шансы вернуться домой с синяком под глазом. Чужая территория. Ты – пришлый, посторонний. Ты, стало быть, вали отсюда и не огрызайся.
Октябрьские танцы
Поясню теперь то место на правой стороне Волге, где я родился и вырос. Откуда уехал в Москву. Я его уже пояснял, а теперь чуть подробней.
Октябрьск – небольшой промышленный город не очень крупного районного масштаба, в 154 километрах от Самары (Куйбышева). Узловая станция с десятками железнодорожных путей, с пристанционным голосом на весь город; там на тепловозе работал машинистом мой отец. Помимо станции: железнодорожное депо локомотивов, асфальтовый завод, швейная фабрика,
