style="font-size:15px;"> – Ты меня знаешь, мальчуган? И откуда – говори-ка!
– Откуда я вас знаю? Именно с того дня, когда мы встретили вас на море и мой бедный отец вас лечил. Разве вы это забыли? Вы тогда обещали отцу сделать из меня хорошего матроса.
В то время как Сюркуф припоминал сказанное мальчиком, он ласково улыбался.
Жак вмешался в разговор, чтобы подтвердить слова Виля:
– Этот мальчик – сын доктора Тернана, пассажира с корабля «Бретань». Его отец перевязывал ваши раны года четыре тому назад, а потом они были взяты в плен англичанами. Вы поручили мне позаботиться о его вдове и детях.
– Да-да, припоминаю это, Клавалльян. Я очень рад, что ваши хлопоты не прошли даром. В каком положении оставили вы вдову Тернан? У нее был еще ребенок, если не ошибаюсь, красивая маленькая девочка, не так ли? Что сталось с ней?
– Девочка осталась при матери в Отакамунде, в горах Нильгерри. Она обещает быть такой же красивой, как и ее мать. А я обещал жениться на ней, когда она вырастет, если Господь Бог сохранит мою жизнь.
При этих словах сердце Виля сильно сжалось: воспоминание о матери и сестре вызвало слезы на его глазах. Корсар, казалось, был тронут этим доказательством нежности. Он положил руку на голову Виля и ласково сказал ему:
– Хорошо, малютка. Я вижу, что у тебя доброе сердце, но знай, что в нашем ремесле не плачут. У моряка кожа на щеках дубленая, незачем мочить ее чем-то другим, кроме соленой воды. Постарайся поскорее стать мужчиной, чтобы освободить свою мать.
– Да, командир! – возразил Виль, поскорее утерев рукавом навернувшиеся слезы.
– Клавалльян, – прибавил Сюркуф, – так как вы теперь с нами, то я поручу вам взять начальство над «Либерте», лишь только мы прибудем на Реюньон. Вы можете оставить этого юнгу в своем экипаже, а также и двух матросов, которых привезли с собой.
Он отпустил лейтенанта и Вильгельма и снова поднялся на палубу.
– Пойдем со мной завтракать, – сказал маркиз. – Тут мы представляем из себя только пассажиров. Через три дня мы будем на французской земле, и ты поступишь ко мне на службу. Пока Устариц, я и Эвель, когда тот встанет с постели, будем продолжать давать тебе уроки, начатые в Мадрасе. Ты будешь лазать по мачтам, изучать снасти и вообще продолжать то учение, которое начал на шлюпке.
Виль отправился повидаться с Эвелем.
Он нашел бедного бретонца крайне ослабевшим. К счастью, опасность кровоизлияния в мозг от воздействия солнечных лучей миновала. Эвель пришел в себя и, несмотря на то что у него сильно болела голова, все же мог немного говорить.
Он хотел рассказать мальчику все обстоятельства, относящиеся к их спасению. Но Жак де Клавалльян воспротивился этому и заметил больному, что ему необходимо соблюдать большую осторожность, так как в противном случае болезнь может возвратиться, а это вещь очень опасная и может окончиться смертью.
Только абсолютный покой может способствовать полному выздоровлению больного.
Но если молчание было предписано Эвелю,
