даже сказать «уф!» от удовольствия.
Понятно, что этот рассказ очень понравился мальчику. Но лишь только баск окончил свою болтовню, как Виль вспомнил предписание Клавалльяна и стал просить Пиаррилля дать ему первый урок лазания по мачтам корвета.
Но Устариц отказался, сказав, что ему необходимо, по крайней мере, еще сутки отдохнуть, чтобы окончательно поправиться.
Таким образом, Виль должен был также отправиться в свой гамак, чтобы пролежать в нем до окончания дня. Но он на это нисколько не жаловался, так как его тело тоже было утомлено от долгого пребывания на дне шлюпки милорда Блэквуда.
На другой день, когда он проснулся от звука трубы, то поскорее встал и оделся, чтобы разделить труд своих товарищей по путешествию.
Теперь он очень гордился тем, что может приучать свой ум и свое тело ко всем испытаниям жизни и смерти, испытаниям, которые должен беспрестанно чувствовать каждый матрос. Но Вилю недолго пришлось переносить эти первые испытания.
Не прошло и двух дней, как на горизонте показались берега острова Бурбон. Казалось, они медленно выходят из морских глубин.
Глава VII
Экипаж корсара
«Уверенность» была прекрасным кораблем.
Высокий спереди, но еще более приподнятый сзади. Три его мачты были слегка наклонены вперед и лихо несли на себе квадратные паруса. Он шел по морю, как породистая лошадь под рукой опытного всадника. Его широкие бока хорошо сидели на воде, словно их поддерживали мифические морские коньки, запряженные в колесницу Нептуна. И всякий раз, как он лавировал, в его громадных бойницах поблескивали золоченые пасти его четырнадцати пушек. Более крупные орудия тянулись позади бушприта, орудия несколько меньших размеров находились на ахтерштевне. Сюркуф выразил насчет этого замечательное мнение, достойное его невероятной храбрости:
– Враг должен увидеть меня только тогда, когда я сам нападу на него, а если ему вздумается меня обойти, то пусть знает, что у меня там жало скорпиона.
Но все же он вздыхал, когда ему делали комплименты относительно его судна, так как «Уверенность» далеко не была идеалом его мечты.
– Без сомнения, без сомнения! – говорил он, качая головой. – Это хороший корабль, он исправно исполняет свои обязанности. Но это не более чем ломовая лошадь, достойная огромных витязей былых времен. Может быть, он был бы лучше с железными арматурами. Но то, о чем мечтаю я, это – бронированное, тонкое и длинное судно, легкое, как арабский конь, которое могло бы делать от двенадцати до тринадцати узлов при благоприятном ветре.
Таким образом, знаменитый корсар тогда уже мечтал о нашем современном броненосном флоте, одетом в сталь и разделенном на броненосцы и крейсера.
В то время Роберу Сюркуфу едва только исполнилось тридцать два года, он славился одним из самых опытных мореплавателей того времени. Он выиграл окончательно большой процесс, продолжавшийся девять
