даже такие видные, как вы, Виктор, всегда гордились собственным невежеством во всем, что касается серьезной науки, – констатировал профессор Горбатько.
Шамрай пропустил эту шпильку мимо ушей. С Максимом Ивановичем он имел дело уже почти два года, тот сам искал контактов и плацдарм для изложения своих завиральных теорий. Это, однако, не мешало ему регулярно делать всем замечания, давать советы, а при случае разражаться занудными лекциями различной продолжительности.
Профессор прошел вперед еще метров пять, остановился и замер, словно пытаясь ощутить нечто такое, чего не ощущали и не слышали все остальные. Потом он расстегнул сумку и извлек из нее собственноручно сконструированный прибор, основой которого служила рамка из толстой медной проволоки. Виктор, не раз видевший аппарат в действии, называл его «адской машинкой». Он представлял собой герметически закупоренную коробочку с вмонтированным в нее датчиком неизвестно чего. Работало устройство на обычных батарейках.
Вставив медную рамку в специальные пазы, Горбатько покрутил верньер, приводя прибор в рабочее состояние, а затем повернулся к остальным:
– Сейчас никто ко мне не подходит, ясно?
– Работайте, Иванович, работайте, – отмахнулся Шамрай.
Затем Горбатько с головой погрузился в процесс биогеолокации. Сперва он провел ладонью над рамкой. Затем – под ней. Постоял некоторое время, покачал головой, после чего медленно, приставными шагами, начал продвигаться вперед, держа прибор с рамкой прямо перед собой. Жора щелкнул фотоаппаратом. Виктор не отрывал взгляда от профессора.
Сделав с десяток шагов, Горбатько замер. Потом продвинулся еще на несколько сантиметров – и снова остановился. Попятился, поколдовал над «адской машинкой», повернул вправо и медленно двинулся в сторону бывшего сельмага. Дальше он уже двигался почти без остановки, а добравшись до здания, развернулся на сто восемьдесят градусов и принялся утюжить противоположную сторону площади, постепенно подбираясь к пустующему постаменту. Наконец он остановился и кивком подозвал Виктора и Жору.
– Смотрите! – проговорил он, когда оба приблизились. – Вы когда-нибудь видели такое?
На этот раз они втроем повторили маршрут профессора, двигаясь с ним шаг в шаг. Сначала вроде бы ничего не происходило, а потом рамка начала дергаться, еще шаг – и она начала вращаться вокруг собственной оси, словно под действием посторонней силы. То же самое повторилось, когда вся троица подалась к сельмагу. И аналогично – рядом с пустым постаментом.
– Ну? Вы видели? – Глаза профессора неистово засверкали. – Земное излучение в этом месте невероятно мощное. Я бы предположил, что мы с вами, товарищи, сейчас стоим на самом краю гигантской трещины в земной коре. Вот как она проходит! – Горбатько изобразил рукой какую-то ломаную линию. – Фактически, Виктор, все, что находится вдоль краев этого разлома, вполне может считаться аномальной зоной. Все еще болит голова, Георгий?
– Угу. – Фотограф снова потер виски. – А если честно, не так болит, как кружится. Я сейчас будто слегка на поддаче.
