надпись белыми буквами на фасаде дома по Невскому проспекту до сих пор предупреждала: «При обстреле эта сторона улицы наиболее опасна».
Под черными сводами арки мрачного питерского двора нервно и беспокойно помигивал синий маячок милицейского «воронка». В щупальцах фар передвигались по колодцу двора люди в форме, склонялись над двумя распростертыми черными телами, застывшими в стекле луж на щербатом асфальте. Над людьми нависали, горбатились на желтых стенах их гигантские уродливые тени. Перелетала от подъезда к подъезду, ослепительно сверкала фотовспышка. Казалось, следом должны были раздаться раскаты грома и разразиться гроза. Но в колодце двора, будто замер затхлый воздух, «застыла» мертвенная тишина, иногда нарушаемая цоканьем каблуков.
– Явно не наши. Залетный молодняк, – уверенно заявил милицейский капитан, хрипло, простуженно откашлялся. – Одежка простецкая. Морды тупые, крестьянские.
– Жуткая экспрессия смерти! – восхитился в состоянии ужаса и омерзения фотограф – лохматый парень в драной, джинсовой куртке, наклонился для следующего снимка перед неестественно белыми, будто загримированными, ликами трупов. – Невыразимая дикость грани жизни и небытия! Маски Аида.
– Хорош базарить! Словоблуд. Не надо так крупно снимать! Детали делай, ясные, точные, внятные! Не нужны твои изыски и художества! – возмутился интеллигент в шляпе и старомодном пальто, в тонких хирургических перчатках, судмедэксперт. Он беспристрастно осмотрел заголенные темно-бледные тела убитых, оценил огнестрельные раны груди, тяжко вздохнул. К смерти даже за тридцать лет работы в следственном отделе было невозможно привыкнуть.
– Не забывай об общих планах, Марат. Сделай несколько средних, – смягчился к живым, посоветовал эксперт. – Зафиксируй расположение тел. Детали выдели, важные для следствия, а не лично для тебя, художник с большой Ху. Колото-резаную рану горла сделай мне во всех ракурсах. Надо понять, чем резанули. Татуировки кадрируй, каждую отдельно. Прочитаем, где, кем и когда были сделаны. Блокнот с выдранными страницами сними. Видишь, продавлины, вероятно, от шариковой ручки. Можно выявить текст. Ботинок… предположительно совместного производства, старые наручные часы «Полет». Это поможет опознать трупы, – и продолжил занудным тоном для диктофона с микрокассетой, что держал в левой руке:
– Второй труп. Молодой мужчина, 25—27 лет. Огнестрельные ранения в количестве трех. Явные подпалы одежды. Стреляли с минимального расстояния. В обоих случаях сделаны контрольные выстрелы в голову.
– Какая же ты зануда, Флип! – проворчал фотограф Марат, оскалился в отвращении от собственного занятия, пощелкал затвором фотоаппарата. Попыхал «блицем», отчего мрачные живые люди будто замирали в движении, а трупы напоминали поверженных древних актеров в гипсовых масках с застывшими черными ртами и глазницами. – Жжжуть! Такое выстави в багетах,
