моего мост в твой светлый мир.
И летит над застылой,
Чужой, величаво молчащей седой тайгой:
«Я люблю тебя, милый». —
«И я тебя тоже». – «До встречи, мой дорогой».
Двенадцать
Я знаю, что пробьет двенадцать раз —
И ты появишься. Зажгутся свечи.
Твой пестрый зонт, водой дождя слезясь,
Подсохнет, грустно сморщившись у печи.
Твой плащ, попав впервые в этот дом,
Давно пропахший холостяцким бытом,
Брезгливо передернет рукавом
И провисит всю ночь тут, позабытый.
А по утру исчезнут зонт и плащ,
И свечи воском вслед им прослезятся.
Останусь, одинок, пьян и пропащ,
Ждать, когда вновь часы пробьют двенадцать.
До края и за край
Стон удовольствия и наслаждения тихий вздох.
Черт это выдумал для искушения или Бог?
Мы на стене фантастической тенью слились вдвоём.
Граней стиранье, понятий смешенье: «твоё-моё».
Грудью к груди: словно сердце у нас одно гонит кровь.
Как называется это – нам всё равно. Пусть любовь.
Пробую жадно на вкус твои соки, ищу ключи.
И исступление нотой высокой звенит в ночи.
В жарких объятьях сплетаемся снова мы, как в борьбе.
Все поцелуи мои нарисованы на тебе.
Вместе к вершине взбираемся страсти, и рвется вскрик.
Вдруг разлетаемся вместе на части на долгий миг.
Мы теперь знаем, всего себя просто ли отдавать.
Падаем снова на мятые простыни на кровать.
И на телах наших каплями пот, как в траве роса.
Знать бы: грешим или, наоборот, рвемся в небеса?
После за это куда, и не знаю мне: в ад ли, в рай?
Лишь бы с тобой, лишь бы вместе до края, потом за край.
Сонет
Закат подкрался, затихает сад,
Вновь по листве стекает тень ночная.
От твоих губ не отвожу я взгляд
И замерев словам твоим внимаю.
А воздух – словно негой напоен,
И та же нега в томной твоей позе.
Мне кажется – я сплю и вижу сон,
Глаз не свожу с тебя я, как в гипнозе.
Нет никого здесь, кроме нас двоих.
Вот вдруг ты что-то грустное запела,
И на уста я нежные твои
По-прежнему гляжу оцепенело.
Пой, говори, но не молчи, прошу я —
Не то не удержусь от поцелуя.
Любовь уходит
Любовь уходит на излете лета.
И точный день не назовешь, когда
Вдруг прервалась, как песня средь куплета,
И утекла сквозь пальцы, как вода.
И остается только сожаленье,
