style="font-size:15px;"> И две забытых мысли —
помните?
Две мысли эти —
Ваши дочери.
Вы им судьбу большую
прочили.
Из них звалась Любовью
первая.
А после стала вечной
Скверною.
Звалась вторая Доброй
самою.
Она Продажной стала
Дамою.
Покинутые Вами —
помните?
Как правильно и чисто
в комнате.
НА ЛЕСТНИЦЕ
Четыре марша вверх,
а кажется до неба.
Четыре марша вверх —
до утренней зари.
Ты там, внизу, где тень.
Ты невелик и чёрен.
Тебя накрыла тень.
И я не помню глаз.
Тебе не помашу я —
от сердца боль в руке.
Тебе не помашу я
ни здесь, ни вдалеке.
С тобою не прощаюсь —
увидимся ещё.
С тобою не прощаюсь.
Но я не помню глаз!
ПОХОЛОДАЛО
Похолодало. Топят печи.
Древесный дым прозрачно сиз.
Воронье суетное вече
галдит, летая вверх и вниз.
Не облетевшие берёзы —
последних листьев желтизна.
Вот-вот метели да морозы.
Пуста у Осени казна.
Забыты прежние замашки.
Нагая Осень – стыд и срам-
бредёт чумазой замарашкой
по мокрым рощам и дворам.
Но нет пока ещё нисколько
в душе отчаянной тоски.
И взгляд её —
так смотрят только
младенцы или старики —
равно в неведеньи и вере
полны древесной чистотой —
как из библейского поверья
всесущий вечный Дух Святой.
Геннадию Панову
Издалека, издалека —
светла, хрустальна, высока
чужая музыка звучит.
Ненастье ставнями стучит.
Душа летает над горой
глухой предзимнею порой.
К закату вдруг повалит снег
и заметёт безумный век.
Вот-вот откроются Врата,
вот здесь – у мокрого куста.
Маме
Я на этой планете
Осталась одна.
Всех, кого я любила,
Погубила она.
Не стучат их сердца,
Остановлена кровь
Притяжением страшных
Магнитных миров.
Я блуждаю
