style="font-size:15px;"> Там, за синими горами
Кришна в золотистом сари.
Харе Рама, Харе Рама.
Рама, Рама, Харе, Харе.
Там цветут миндаль и вишня,
Нет больных, несчастных, парий.
Харе Кришна, Харе Кришна.
Кришна, Кришна, Харе, Харе.
Кришна ищет злато Храма
Даже в варваре-корсаре.
Харе Рама, Харе Рама.
Рама, Рама, Харе, Харе.
Есть для нас и стол и крыша
В Лондоне и Амритсаре.
Харе Кришна, Харе Кришна.
Кришна, Кришна, Харе, Харе.
Мы одарены дарами,
В кураже мы и в ударе.
Харе Рама, Харе Рама.
Рама, Рама, Харе, Харе.
ПРИТЧА О ДЕСЯТИ ДЕВАХ
Пожилые сусальные бабушки
Всё мечтают о вечной любви.
Всё играют в горелки да в ладушки,
Словно мир не запачкан в крови.
В бессердечном восторге маразма
Всё поют о красе и душе.
Мир сгорает от солнечной плазмы,
Всё пропахло распадом уже.
Но в волнах нарастающих смрада
Запевает старушечий хор:
«Милый мой, жду тебя у ограды,
От любви отрекаться не надо —
Отопри потихоньку запор!».
БЛЮЗ
Спокойные шведы
с немытыми патлами,
в изжёванных бородах,
схожих с заплатами,
эстраду как дом
обживали старательно —
ходили, садились,
как будто трудились,
вставали зачем-то опять.
И голос тромбона
закручивал вспять
минуты,
секунды,
рога
и хвосты,
и негра,
торчащего словно цветы!
О, МОДУС ВИВЕНДИ!
Полночный тоскующий
голос метана.
Любовные песни лягушек весенних
укутаны семенем
словно сметаной.
О, модус вивенди!
О, модус вивенди!
Заря, без причуд продвигаясь
к востоку,
пожарами бредит
на утреннем стенде
и всех приголубит светло и жестоко.
О, модус вивенди!
О, модус вивенди!
И примет нас день,
но совсем не в объятья —
как братьев холодный расчётливый денди.
И будет смотреть не в глаза,
а на платье.
О, модус вивенди!
О, модус вивенди!
И только лягушки
в любовном
