них работа, визы, им вечно что-то мешает
Исполнить взятые на себя обязательства.
И старики умирают в глухом одиночестве:
Сидя на стуле или приняв последнюю ванну.
Дети становятся деклассированными элементами, употребляют наркотики,
Но по ночам по-прежнему просыпаются с криками: «Мама!..»
И когда телеграмма приходит или звонок разносится эхом
В новой, уютной, построенной на костях квартире…
Ты навсегда вдруг перестаешь себя чувствовать человеком,
И становишься бездушным номером, начинающимся на «44».
***
День, как стальная монетка в кармане –
Шершавый, ласковый, нагревается солнцем и льнет к руке.
Я разбираю его по частям, привожу в порядок,
вкрапляю красными точками на глазном белке.
Он держится до последнего – тонок, сладок…
Символизируя все, что уже недоступно мне.
Ты читаешь мои откровенья…
Ты читаешь мои откровенья с улыбкой, должно быть.
Что же может быть проще, банальней и хуже, чем это?
Я меняю долги расстояний на псевдо сугробы,
В ожидании нового, нежно-лилового лета.
Ты беспечен и строг – безнадежная смесь постоянства;
И бессильна понять, что же движет тобой в самом деле,
Я пытаюсь достичь столь желанного мной мезальянса,
Несмотря на дожди, ураганы и злые метели.
Я боюсь ошибиться, ведь ты же не можешь исчезнуть,
Не оставив следа, позабыв сигареты в прихожей.
Я по-прежнему ноль – уравненье с одним неизвестным…
Только твой поцелуй проступает ожогом на коже.
Правила чтения
И снова ни строчки…
А мне так бессовестно мало
Твоих безусловно вторичных
Скупых предложений.
Где каждое «здравствуй»
Не может дождаться финала,
Чтобы сбросить оковы
Моих драпированных мнений.
Твердишь, что не можешь писать –
Я банально наскучила.
Твой слог моей повести
Вряд ли придаст искушения,
И я каждый вечер живу
Ожиданием лучшего,
Чтоб сызнова завтра
Заучивать «правила чтения».
ВЫ
Я в себе навязчиво бесформенно
Открываю новые обители.
Мое слово – слишком непокорное,
Даже если правды не хотите Вы.
Так устало в небо смотрят крышами
Здания бесклеточно бракованные.
Как упорно Вы меня не слышите,
