журналисты, которые хотят шагать сразу через три ступеньки. Приходите ко мне, когда выплатите положенное за учебу.
Ливи ахнула от возмущения.
– Не смейте со мной так говорить, Торп! Я начала платить восемь лет назад.
– Восемь лет назад я был в Ливане и старался увернуться от пуль, а вы, моя дорогая, в Гарварде флиртовали с футболистами.
– Что вы несете? Какие футболисты?! – вспыхнула Ливи. – И это совершенно не относится к делу. Вы все знали уже сегодня утром.
– Ну и что?
– Вы знали, что я работаю не покладая рук. Неужели у вас нет чувства лояльности к местному телевидению?
– Нет.
Его ответ был настолько прям, что на мгновение сбил ее с толку.
– Но ведь вы здесь начинали!
– А вы позвоните на свою телестудию в Джерси и отдайте им свой эксклюзивный материал, потому что когда-то читали там прогноз погоды, – парировал он. – Бросьте эти глупости насчет дружеского плеча и родного гнезда, Ливи, они не вписываются в тему.
Ее голос упал до зловещего шепота:
– От вас требовалось только предупредить меня, что вы готовите репортаж.
– Ну да, а вы бы покорно сложили ручки и позволили мне опередить вас? – Его брови насмешливо изогнулись. – Да вы бы глотку мне перегрызли, только бы попасть в эфир раньше меня.
– С наслаждением.
Он рассмеялся:
– Когда вы беситесь, Ливи, вы великолепны. И честны.
Он взял со стола какие-то бумаги и протянул ей.
– Вам понадобятся мои заметки, чтобы внести изменения в репортаж. Осталось меньше тридцати минут до эфира.
– Я знаю.
Ливи не притронулась к протянутым ей бумагам. Ей невыразимо хотелось швырнуть чем-нибудь тяжелым в стекло за его спиной. А лучше прямо в его снисходительно улыбающееся лицо.
– Мы должны договориться вот о чем, Торп, если не сейчас, то в ближайшее время. Мне надоело в каждой своей работе плестись за вами. – Она все-таки схватила его заметки, понимая, что ее загнали в угол.
– Прекрасно. – Он смотрел, как она поднимает свою рукопись. – Выпьем вечером в баре?
– Нет! Даже если от этого зависит ваша жизнь. – Оливия повернулась и пошла к двери.
– Боитесь?
Это с легкой насмешкой произнесенное слово остановило ее.
– В восемь часов в баре О’Райли.
– Заметано.
Когда она хлопнула дверью, Торп усмехнулся.
«Так, – подумал он, снова усаживаясь в кресло, – за ледяными манерами скрываются вполне живые плоть и кровь, а я уже начал сомневаться в этом. Похоже, что первый ход сделан». Торп засмеялся и повернулся во вращающемся кресле, чтобы взглянуть в окно на панораму города.
Все, однако, к лучшему, решил он. Эта несколько бурная встреча пришлась как нельзя кстати, иначе бы он тянул время, ожидая благоприятного случая.
