я наткнулся на твои чертежи и расчёты с Люсиными пометками. Их нельзя запускать в производство – они ещё очень сырые и с грубыми ошибками. Это свидетельство того, что ты ещё пока не стал настоящим разработчиком.
– А тебя, Люсенька, – он повернулся к жене, – я прошу не помогать больше Дмитрию. Пусть сам до всего доходит и каждую минуту чувствует на себе груз ответственности. Всю жизнь с няньками не проживёт!
Дмитрий вспыхнул, но сразу же сник, так как ему нечего было возразить отцу.
– А на должность начальника бригады я рекомендовал Копылова. Думаю, что уговорю его вернуться в ваш отдел. Конечно, Симагин и Копылов будут жить как кошка с собакой, но всё-таки сработаются – дело и план заставят. Ведь они должны хорошо понимать, что производство прежде всего. А взаимоотношения – это, в конце концов, не более чем лирика. Да и тот и другой не девицы красные. Как-нибудь разберутся!
41. Два техника
С возвращением в отдел Юрия Степановича всё вошло для Дмитрия в привычное русло. Было теперь и кому проверять его чертежи, и кому консультировать.
Оля и Олег сразу же заметили, что их наставник вздохнул с облегчением и с ними держится теперь не так скованно, как прежде. Правда, реагировали они на это по-разному. Оля всегда очень болезненно воспринимала любой, даже ничтожный, просчёт Дмитрия Викторовича, а Олег, наоборот, никогда даже не пытался скрыть своего злорадства и не упускал возможности поехидничать за его спиной. При этом, как правило, своё недовольство изливал Оле, так как отлично понимал, что она его не выдаст.
Она долго терпела всё это, но однажды не выдержала и взорвалась:
– Ты ещё сам ничему не научился, а других критиковать горазд. Изделие разработать – это тебе не картошку в мундире печь. Посмотрим, чего ты добьёшься в его годы!
– Кончай зудеть, Олька! И без тебя тошно. Надоело мне всё это! – розовое, упитанное, но вместе с тем какое-то рыхлое и апоплексическое лицо Олега исказилось неповторимой отвратительной гримасой.
Оле казалось в эту минуту, что будь она парнем, не задумываясь, плюнула бы в это лунообразное лицо или свалила бы его ударом кулака. Но она была всего лишь худенькой и слабой девушкой, которая отлично понимала, что защитить своего наставника может только словом.
– А почему ты только при мне поливаешь нашего ведущего? При свидетелях ничего не говоришь? Наверное, подзатыльника боишься?
– Зачем я ещё где-то буду об этом говорить? Все и так понимают, что денежки он получает немалые. Стало быть, и отдача должна быть соответствующей. Это с меня особого спроса быть не может. Я за восемь червонцев ломаться не собираюсь!
– Но ведь ты неуч и бездельник, каких свет не видывал! За что же тебе платить больше?
– Не учи меня жить, козявка! Лижи-ка лучше своего твердолобого…
И вдруг
