известие
Светлана Васильевна вынула из машинки последний лист диссертации и задумалась… Ей впервые довелось печатать работу по сельскому хозяйству. И вот сейчас, как ей казалось, она прозрела, начиная отчётливо понимать, что допустила ошибку, когда бросила на четвёртом курсе институт.
Конечно, ей было бы трудно, а может быть, и невозможно добиться каких-то серьёзных результатов в области физики. Но ведь можно было перейти, хотя бы и с потерей курса, в какой-нибудь другой вуз. Ведь на МИФИ свет клином не сошёлся. Например, в ТСХА или в медицинский… И тогда была бы она на своём месте. А после окончания института пошла бы в аспирантуру и, возможно, печатала бы не чужую (как сейчас), а свою диссертацию. Однако это всё мечты, прожекты, а действительность такова – в сорок лет она всего лишь старший лаборант, и никакой перспективы роста…
«Да, и мужчины воспринимают меня частенько только как живой придаток к пишущей машинке. И не более того…»
Зазвонил телефон. Она медленно сняла трубку:
– Алло! Вас слушают.
На другом конце провода раздавались какие-то нечленораздельные булькающие звуки. Постепенно они становятся всё более отчётливыми и, наконец, Светлана Васильевна начала различать сначала всхлипывания, а затем безудержные рыдания.
– Кто это? Что случилось? – испуганно спросила она.
– Это говорит жена Романа Захаровича (рыдания) … Он скончался, – опять рыдания. – Деньги за печать вам вышлю почтой (рыдания)…
– Но позвольте… – успела крикнуть в трубку Светлана Васильевна. И услышала в ответ лишь щелчок, а затем короткие гудки…
«Положили трубку, – догадалась она и отрешённо посмотрела на пять ровных стопок бумаги возле пишущей машинки. – Что же мне теперь делать? – напряжённо думала она. – Кому передать диссертацию? И вообще, как поступают в подобных случаях?»
Она ещё долго совершенно машинально держала в руке телефонную трубку и слушала грустную трель бесконечных гудков, пока рука её, ослабев, не упала на рычаг телефона…
51. Пожалела себя
Екатерина Михайловна проводила сына в школу и тяжело опустилась на стул.
Она задумалась, и по её лицу потекли капельки слёз. Однако сейчас она не могла уже с полной уверенностью сказать, кого же ей было больше жаль – себя или покойного мужа. Ещё совсем недавно она привычно для себя считала, что виноват во всём, конечно же, Роман. Ведь он неудачник! И этим всё сказано: не смог вовремя получить учёную степень, сделать успешную карьеру, не обеспечил материально свою семью… Но теперь Романа больше нет, и потому остаётся рассчитывать только на свои силы. И Екатерина Михайловна стала лениво перебирать в памяти своих знакомых. Кто же будет её теперь опекать? Кому она может быть нужна в свои тридцать шесть лет да ещё с ребёнком? И возможно ли для неё начать всё с самого начала или уже слишком поздно?
Она
