ходят со мной в храм – это все ребята знали. Однако мы пользовались у них уважением и даже любовью.
Когда Феде было шесть лет, у него вдруг сделалось воспаление слезного мешка в глазу. Бежала непрестанно слеза, кругом глаза все посинело, как от удара. Врачи предсказывали операцию, хотели положить Федю в больницу. Но мы решили обратиться за помощью к отцу Иоанну Кронштадтскому, повесть о жизни и чудесах которого мы тогда прочитали. У нас был ему акафист, я усердно и настойчиво просила помощи у новоявленного святого. А Коля и Сима взялись два раза в день возить Федюшку на уколы пенициллина в надежде на исцеление. К всеобщей радости и к славе святого отца Иоанна, болезнь Феди быстро отступила.
Старшие дети выросли и переехали в Москву к дедушке с бабушкой. Со мною в Гребневе оставался Федюша, который не пропускал служб отца Василия Холявко, пока не ходил в школу. Убежит Федя, бывало, утром, вернется только к обеду.
– Ты где, сынок, пропадал?
– Батюшке помогал. У него целый мешок поминаний, где же ему все прочесть? Я ему читать помогал.
– Да ведь ты читать не умеешь, букв даже не знаешь!
– А разве надо буквы знать, чтобы Богу молиться? Я перебираю записочки, вожу по строчкам пальцем, губами шевелю, крещусь, кланяюсь. Все делаю, как батюшка. Они мною довольны, говорят мне: «Читай, Федя, читай, твои молитвы скорее всех наших до Бога дойдут».
Федюша причащался часто. Отец Василий его спрашивал:
– Ты сегодня кушал?
А Федя в ответ:
– Забыл. Кажется, что только молоко пил…
Отец Василий часто ездил в Ригу на исповедь к своему духовнику владыке Леониду. Отец Василий спросил владыку, как ему быть с Федей, которому уже пятый год. «Причащай», – был ответ.
Я слышала, что старушки удивлялись: «Этот малыш поет наизусть всю обедню!» Да, Федя с пяти лет уже знал весь ход утреннего богослужения, и нам это было привычно.
В конце 60-х годов, после переезда в Москву, когда Феде можно было доверить самостоятельные путешествия, он разложил с отцом на столе карту Москвы, отметил крестиками открытые в те годы храмы: их было совсем немного, около сорока. Отец Владимир объяснил сыну, на каком транспорте и куда удобнее доехать. Феде хотелось все посмотреть. Он объехал многие храмы, но лучше собора в Елохове не нашел и, как и старшие его братья, стал ездить туда.
Ко мне сынок был очень внимателен, всегда помогал, чем мог. По утрам он сам просыпался, сам завтракал, сам уходил в школу, стараясь не тревожить меня. Правда, старшие тоже так поступали, беря пример с отца, но те были уже почти взрослые. А Федюша с девяти лет стал самостоятельным. Удивительно, как Федя чувствовал мое состояние. Мои мысли передавались ему.
Однажды под большой праздник я ему сказала, что болею и не пойду в храм. Он уехал один. Но прошло около часа, мне стало полегче, и я тоже поехала в собор. Я не пошла вперед, так как храм был полон, а встала в приделе, сзади. До конца службы оставалось еще около часа, когда я почувствовала,
