на протяжении ещё двух лет было выше моих сил. После окончания девятого класса мой выбор пал на то учебное заведение, поступление в которое не доставляло особых хлопот. Главной целью было как можно скорее уйти из школы, а куда – вопрос второстепенной важности.
Мне дали возможность поступить в колледж, с которым у нашего детдома была договорённость. Так я стал студентом автотранспортного факультета. Никогда не соображал в механике и технике, но раз поступил на бюджетную основу, то почему бы и нет: буду изучать гайки, форсунки и генераторы. Деваться некуда.
Также я решил навсегда попрощаться с детдомом. И не важно, что я мог спокойно пребывать в нём до самого совершеннолетия. Тошнило от него так, что уже невозможно было терпеть. Лучше уж я как-нибудь сам.
Я устроился на подработку разносчиком газет. Снял крошечную комнату. В квартире помимо меня проживала хозяйка – женщина лет сорока пяти. От идеи заселиться в общежитие колледжа я отказался сразу – искал спокойствия и тишины. Однако, даже проживая в отдельной комнате, долгожданного покоя я так и не нашёл…
Хозяйка квартиры оказалась слегка неадекватной. Во всяком случае, другого объяснения её поступкам я найти не мог. Она, бывало, встанет ночью в коридоре и как начнёт кричать в сторону моей двери: «Я всё слышу! Слышу, что ты про меня говоришь!»
Но ночью – да и вообще в любое другое время суток – я ничего не говорил! Тем более, о ней. Но и это были ещё цветочки. По-настоящему хозяйка раскрылась позже.
Нередко к ней приходил сын со своей супругой. И они втроём заводили скандалы из-за той самой комнаты, в которой жил я. По словам сына, мать не имела права сдавать эту часть квартиры, так как принадлежала та по документам ему. Но раз уж сдаёт, обязана делиться с ним половиной месячной выручки.
А поскольку снимал я эту комнатку за четыре тысячи рублей в месяц, то оставаться с двумя тысячами хозяйке было ни туда ни сюда. Поэтому часто эти скандалы длились допоздна. Каждую ночь я спал как на иголках. В течение дня и вовсе боялся выходить за порог комнаты. Опасался, что наткнусь на чокнутую хозяйку, и что она выкинет в очередной раз – было лишь одному чёрту известно.
Во второй учебный год я первым же делом переселился. В другой район города, но тоже в маленькую комнату квартиры. В ней тоже проживала одинокая хозяйка. Только на этот раз попалась старушка. В прошлом – коммунистка, учительница математики, руководитель какого-то общественного движения.
Но и она тоже молодец. Вечно изматывала меня своими стратегическими беспокойствами о том, что творится в нашей стране, «умирающей под жёсткими ударами коррупции». А также постоянным проявлением чрезмерной заботы и нескончаемым потоком житейских советов, как мне, молодому, вести себя в современном обществе, чтобы «стать человеком». Постоянно твердила, что раньше, во времена коммунизма, всё было по-другому. А сейчас мы, «современная молодежь, – так и не взошедшая рожь, которая дохнет под кислотным дождём американской культуры».
Это
