потащили его к князю, так как других благороднорожденных в округе не было.
– Нобиль, значит… – простуженно просипел 30-й. – Дальше ясно! Жених, любовь… У нобилей всегда такие истории, хоть сами они – уроды, да ещё и кровопийцы… Моих, вон, жену-то с дочкой…
– Не угадал! Князь поначалу принял юношу довольно холодно – что мог дать ему или его дочери беглец из разрушенного мира, пусть даже беглец самых благородных кровей! Но тот оказался смышленым, знал толк в разного рода грамоте – что по хозяйству, что по закону, – и князь заодно посадил писать его историю своего, то есть княжеского, рода: рассказывал по вечерам, и тот записывал начёрно, а потом и набело, добавляя разные изящные подробности…
– Постой, у этих, древних то бишь… У них же машинки какие-то для записи были! И голос, и морду тебе сама зарисует в лучшем виде…
– А ты их видел, эти машинки-то?
– Нет. И что?
– И я не видел. Может, у князя и не было таких, а юноша свою машинку забыл, али испортилась – кто чинить-то её будет? Мало ли что благородный, пользоваться – это одно, а чинить – другое! Ты вот мечом пользуешься, а выковать новый сумеешь ли?
– Ну я же не кузнец…
– Так вот и он был не кузнец! Зато стихи знатно сочинял – про любовь и предмет мечтаний, про сладостные утра-вечера, про слияние душ под луной… Князь слушал с удовольствием, но к дочке не подпускал, не дурак был. А вот девки тамошние просто млели от такого обхождения, даже служанка княжеская, и этот юноша, сами понимаете, один практически не ночевал!
– Понимаем, как не понимать… – показно пригорюнился 34-й. – Когда тебе и морда лица, и обхождение… Чего тут не понимать – бабы же на это, как мухи на дерьмо, слетаются! Мы-то грубые… Вот 21-й, наверное, так бы тоже смог, да, 21-й? Язычком-то грамотным ублажишь бабу, а?
– Отвали… – отмахнулся тот под общий хохот.
– Да ладно тебе, расскажи уж, не ломайся, все свои…
– Отстаньте вы от него… Главное дальше будет!
– Ну давай, что ли, а то всё предисловия одна!
– Я и говорю! Юноша ведь тоже не дурак – смекает, какую красоту князь от него прячет, волнуется, способ измышляет, как и на дочку глянуть, и папаше не попасться! Ключ от потайной двери князь на цепке грудной носит, служанка только мычать умеет да ластиться – в общем, засада!
– Ну и кто же в конце концов кого отымел? – не утерпел 34-й.
– О! Учитесь! – 41-й назидательно поднял палец. – Люблю, понимаешь, правильную постановку вопроса! Даже 21-й нюхалку поднял! …А никто никого! (гул разочарования) Подождите гундеть! Гуляет юноша эдак индифферентно мимо башни взад-назад, на стражу косится – влез бы, да щекотки нижней боится!
– Какой ещё нижней щекотки?
– Алебардой, какой же ещё! И тут… – 41-й сделал интригующую паузу, – слышит он из башни голос неземной – песню, значит! А слова-то… – рассказчик многозначительно присвистнул, – вот-те раз! и узнает!
