широкую просеку, покрытую свежими мелкими пеньками деревьев. Минуя редкие крупные деревья, просека прошла через угол леса к ровной, открытой поляне, и батарея уже зазвенела металлом по свежим, только что срубленным пенькам. В лесу уклон небольшой, орудия и ящики идут свободно, но только сильно страдают ноги и копыта лошадей, и у многих выступила уже кровь.
Подъем взят. Лес пройден. Батарея подходит к деревне Грушево, раскинувшейся на ровной, высокой, открытой поляне. Здесь отдых и несколько запоздалый обед и для людей, и для животных.
– Заморились, ребята?
Люди смеются:
– Ничего… Теперя по нашему следу небось дорогу проложат.
– Чего прокладывать? Она и так уже проложена: умяли пеньки-то колеса, и по откосам здорово взрыта земля, накатать ее только – и дорога готова.
Еще одна деревушка, раскинутая по берегам горной речки, и батарея останавливается опять перед новым подъемом. Этот подъем не так уже труден, и к вечеру снятые с передков орудия уже стоят на местах.
Занесено белым снегом дно глубокого лесного оврага. Откосы его поросли мелкой зарослью, над которой высятся старые пихты большого темного леса. Ярко пылают костры, трещат сухие хвойные ветки, рассыпая вокруг мелкие искры. Тени старых пихт ложатся на освещенное огнем пространство. Вокруг темная ночь.
Кипят на трех кольях подвешенные чайники, люди сбились к огню, греют озябшие члены. Слышится мерный шорох жующих сено лошадей, привязанных тут же в овраге.
Время идет… Костры догорают… Люди, съежившись, дремлют у потухающих углей… В ночном мраке полная тишина, нарушаемая лишь тем же мерным жеванием лошадей.
Люди роют землянки в скатах оврага. В самом овраге кроют навесы для лошадей. У края обрыва маленький ровик в кустах, над которым высятся три дерева: кедр, пихта и лиственница. Это мой наблюдательный пункт.
Какой дивный вид!
Чуть влево – поляна, поднимающаяся скатом от наших пехотных окопов к темному лесу, хранящему пока от нас свои тайны. Что там в лесу?
Белое облако разрыва шрапнели 6-й батареи покрывает опушку.
Записать установки, цель номер первый!
Вторая шрапнель просвистела прямо над головой в направлении одного из фортов, лежащего прямо на скалах. Разрыва не вижу.
Я люблю, когда мои снаряды пролетают над самой моей головой. Мне кажется, что они поют в это время свою особую тихую песню. Мне тогда становится весело, и я чувствую, как во мне растет уверенность в несокрушимости и силе моей батареи.
– Огонь!
Снова шрапнель режет воздух в том же направлении: разрыва все нет.
– Ваше высокоблагородие, да вон где разрыв.
Опускаю бинокль и гляжу в полном недоумении: разрыв совсем близко. Белое облачко висит в воздухе чуть ли не у самой нашей высоты, а я его искал у форта.
Так вот что значит стрельба в горах: горные складки местности безумно скрадывают расстояние, и воздух слишком прозрачен.
