скамейку. Потом он отправился дальше. Закат застал его в дремучем лесу. Он всегда ощущал неизъяснимый восторг, когда оказывался ночью в джунглях один. Под первым же большим деревом он решил устроить ночлег и улегся на голую землю. Тут же на него посыпался град птичьего помета. Он выбрался на полянку и растянулся на мягкой траве.
Взошла луна, и лес озарился ее холодным светом. Пробиваясь сквозь листья и ветви, отблески лучей рисовали на земле волшебные затейливые узоры, и казалось, что лес застелен искусно вышитым узорчатым ковром. Под кронами царила прохлада, ласковый ветер овевал лицо. Ночную тишину нарушали время от времени хлопанье крыльев больших летучих мышей, снимавшихся с дерева, или далекое уханье сов, ведущих свои ночные пересуды. Пребывая в блаженстве, он бодрствовал всю ночь.
На следующий день сценарий повторился: его снова остановил на дороге возница подводы и указал дорогу в близлежащий храм. Он наставительно добавил, что Рамдасу не помешает даршан садху Камтанатха, обитающего в храме. Время было около часу пополудни. Храм находился ярдах в пятидесяти от дороги. Рамдас вошел в храм. Внутри стояла тишина, и только садху похрапывал на кровати. Рамдас, стараясь не шуметь, присел в некотором отдалении. Но садху мгновенно проснулся, и его взгляд упал на Рамдаса. Он поманил Рамдаса к себе и краем одежды вытер пот, заливавший лицо и грудь Рамдаса.
– Мне нечем тебя накормить, – улыбнулся он, – придется тебе довольствоваться одной водой. Но вечером ты получишь хорошую еду.
– Мне хватит и воды, махарадж, – рассмеялся Рамдас.
– Пойди умойся, – велел садху.
Рамдас облился колодезной водой и вернулся в храм. Садху взял его за руку и привел в алтарную комнату, уставленную пышно украшенными образами божеств, после чего усадил в узкой длинной нише. Скрывшись в глубине храма, он вернулся с плошкой дала и толстой роти. Сев рядом с Рамдасом, он раскрошил роти, смешал с гороховым карри, сделал катышек и внезапно бросил его прямо в рот Рамдасу. У Рама, поистине, свои, потрясающие способы кормления Рамдаса! Он проглотил еду, и садху стал запихивать ему в рот катышки пищи один за другим, пока он не наелся до отвала. Они вышли в переднюю комнату и сели на кровать. Садху обнял Рамдаса за шею. Он так и лучился любовью.
– Ты ведь побудешь здесь несколько дней, да? – спросил он.
– Нет, махарадж, Рамдасу нужно скоро идти, – умоляющим голосом ответил Рамдас.
– Я не разрешаю тебе уходить. Я хочу, чтобы ты остался хотя бы на четыре или пять дней. – Садху поджал губы.
Спорить с ним было явно бесполезно, и Рамдас промолчал.
– Видишь, жара еще не спала, приляг вздремнуть. – Подавая пример, садху растянулся на кровати, и его тут же сморил сон.
Рамдас подождал несколько минут и, убедившись, что садху крепко спит, осторожно поднялся и вышел из храма на цыпочках – совсем как в ашраме Пиликоти. Выйдя на проселок, он припустил что есть мочи, пока не очутился на главной
