хочу извлечь пользу из вашего общества.
В этот момент его интерес переключился на Тапасвиджи: от раскуренной трубки вился дымок ганджи. Беседа прервалась.
Уже несколько раз, когда Балак Рам с бранью набрасывался на посетителей, Рамдас давал ему понять, что предпочел бы распрощаться с ним, чем выслушивать его ругань. Но Балак Рам ни за что не хотел терять Рамдаса, он любил и почитал его. Много раз он прикусывал язык, боясь, что Рамдас незаметно ускользнет от него.
Дело шло к развязке, и она наступила в один из вечеров. В потайном углублении бокового грота Балак Рам хранил одну рупию. Днем ему зачем-то понадобилась монета, но он не обнаружил ее в тайнике. Мальчик, носивший еду, обычно подметал пол в пещере. Подозрение пало на него, но он должен был явиться только вечером. Балак Рам рассвирепел.
– Пусть только придет, – бушевал он, – я сведу с ним счеты! Мерзавец!
Как всегда, мальчик пришел с едой около восьми и поставил на пол судок с ужином. Балак Рам крепко ухватил его за руку.
– Ты украл мою рупию, вор! Где она? – Его глаза метали молнии, а голос был так страшен, что мальчуган задрожал.
– Я не знаю, я не брал, – заскулил он.
– Врешь! – рявкнул Балак Рам. – На воровство ты теперь громоздишь ложь! Ты недостоин жизни, и если оставить тебе ее, ты превратишься в отпетого негодяя. Я сейчас же придушу тебя. – От слов он перешел к действию: с бешеной яростью схватил мальчугана за горло и стал душить.
В тот же миг Рамдас поднялся и сказал ему:
– Послушай-ка, Рам, с Рамдаса хватит. Он больше не может оставаться с тобой. – Он спрыгнул с каменного карниза и стал спускаться вниз.
Балак Рам отпустил горло ребенка и побежал за Рамдасом.
– Простите, меня, простите, – ухватился он за ноги Рамдаса, – я был вне себя. Я не причиню мальчику вреда – только вернитесь!
Рамдас вернулся. Вечером у них состоялась откровенная беседа.
– Ты должен держать себя в руках, Рамджи, – твердо сказал Рамдас, – и не пускаться во все тяжкие, как ты сделал недавно. В своей ярости ты мог убить бедного паренька. Ты считаешь, что пытаешься исправить других, но сам полон изъянов. Ты ведь знаешь изречение: «Доктор, вылечись сам!» Оно как нельзя больше подходит к тебе. Не ведая, что творишь, ты больно ранишь чувства людей своими грубыми выпадами. Пойми, так больше продолжаться не может. Люди идут к тебе, надеясь узнать путь к покою, – и что получают? Град оскорблений. В твоем сердце живет бесконечная любовь, но ты топишь ее в шторме необузданных страстей.
– О Боже, неужели я раню людей своими словами! Как я хочу, чтобы это было не так, – сокрушался он в остром приступе раскаяния. – Какой же я бездушный подлец! – горько разрыдался он, закрыв лицо руками. – Покажите мне, как сдерживать этот бешеный ум, – взмолился он. – Иногда он раскаляется, как печка, и кажется, что голова лопнет. Помогите, скажите, что делать!
– Лучший
