де Шай и приёмному сыну, господину Гаю Смиту, с возложением на госпожу Натали Валентину де Шай опекунских обязанностей по отношению к господину Гаю Смиту до достижения им совершеннолетнего возраста».
– Нечего было и сомневаться, Гай, – сказала Натали.
Гай закрыл глаза и стал устало тереть лоб.
– Никто не должен сомневаться во Фридрихе Андрее! Я вот, например, совершенно не сомневаюсь, – Вольф поправил свой шейный платок. – Я готов даже спорить с кем угодно на какую угодно сумму, что картины отойдут галерее.
– Решил подзаработать на пари, Вольф? – улыбнулся в тридцать два зуба Иржи.
– «Я завещаю также все рестораны сети «Еда от де Шая», расположенные по всей Северной Тонге, исключая ресторан «Оливия», своей жене, госпоже Натали Валентине де Шай и приёмному сыну, господину Гаю Смиту, с возложением на госпожу Натали Валентину де Шай опекунских обязанностей по отношению к господину Гаю Смиту до достижения им совершеннолетнего возраста».
Оливия взвизгнула с набитым ртом и неразборчиво сказала что-то радостное.
– Что? – переспросил Алексей.
Но Иржи только махнул на него рукой, мол, не обращай внимания.
– «Ресторан «Оливия», находящийся на Гегель-штрассе, пятнадцать, с кухней и погребом, я завещаю своей дочери, госпоже Оливии Бедржих, пусть съест его хоть целиком!»
Оливия возвела глаза к потолку, сложила молитвенно руки и прошептала:
– Спасибо, папочка!
– Там так и написано? – удивилась Натали. – «Пусть съест целиком»?
Елизавета кивнула.
– Странная какая-то формулировка. Не очень… как это… юридическая…
– По нашим законам, – пояснила Елизавета, – такие формулировки допускаются в завещаниях. При толковании смысла они просто игнорируются.
Натали пожала плечами и сделала Елизавете знак, позволяющий продолжать.
– Госпожа Мария, надо поесть, – успела вставить Шур а. – Вот рагу. Там постное масло. Ничего животного.
– Спасибо, Шура. А вы почему не едите? Стесняетесь?
– Нет, ну, что вы, госпожа Мария! Я просто напробовалась, пока готовила!
– «Я завещаю пятьсот тысяч тόнгеро наличными своему сыну, падре Алексею де Шаю и пятьсот тысяч тόнгеро его жене, госпоже Марии де Шай с тем, чтобы они распоряжались этими деньгами по их усмотрению».
– Целый миллион! – Алексей не сумел сдержать ликования, но тут же взял себя в руки, пояснил: – В конце жизни он все-таки подумал о страждущих…
– Он подумал о тебе, своём сыне, – Иржи смотрел на священника с жалостью. – Вряд ли он был бы очень доволен, если б узнал, что ты собираешься раздать миллион бедным.
– Он знал. Я от него не скрывал. Выпью, пожалуй, красного вина. Машенька, хочешь?
Мария, преданно улыбнувшись, кивнула.
– «Я завещаю концертный зал «Гайдн», расположенный на Ганди-плаза, один, с рестораном и баром, своему зятю,
