нашу дружбу»[130].
В начале июля Капа отстранился от марафона по поглощению всякого пойла в Dump и уехал снимать разлив Желтой реки (Хуанхэ), специально устроенный для того, чтобы остановить наступление японцев. Эффектные взрывы плотин действительно на несколько недель остановили японцев, но оставили после себя более двух миллионов бездомных китайцев. На фотографиях Капы видны промокшие крестьяне, которые отчаянно пытаются добраться до сухого места, тогда как их дома уносят потоки грязи. Капа вернулся в Ханькоу 4 июля и буквально через несколько часов после этого присоединился к Ивенсу и Фернхауту, чтобы сфотографировать заседание Высшего военного совета Чан Кайши. Прежде такие встречи всегда были закрыты для прессы, потому фотографии «Генералиссимуса», сделанные Капой, получили широкую известность.
19 июля японцы в первый раз обстреляли жилые районы Ханькоу. Пока Капа под яростным полуденным солнцем бродил по развалинам, пламя охватило весь город. В некоторых местах жар был настолько сильным, что кожа на лицах людей едва не лопалась. В воздухе кружился пепел, от домов остались только закопченные остовы…
В начале августа Ивенс и Фернхаут отправились в Нью-Йорк. В один из августовских дней, когда температура в полдень все еще превышала 38 градусов по Цельсию, Капа познакомился с самым, наверное, замечательным персонажем в истории китайско-американских отношений. Это был американский военный атташе в Китае Джозеф Стилуэлл по прозвищу Уксусный Джо. Прозвище было вполне заслуженным, ибо Стилуэлл, словно едкий уксус, быстро разъедал наивные западные представления о китайцах. Капа наткнулся на него в военном лагере у Наньчана, в 150 милях от Ханькоу, где американские и другие советники пытались оценить соотношение сил воюющих армий. Ситуация выглядела угрожающей, причем как для Стилуэлла, так и для Капы: японцы были в нескольких дневных переходах от Ханькоу.
Утром 7 сентября Капа присоединился к Стилуэллу, когда тот вместе с группой британских и французских военных атташе выехал на передовую. Стилуэлл отметил в своем дневнике, что Капа оказался «парнем что надо». Другая запись гласит: «Ехали ночью, с трудом, охрана сбилась с пути. Вьючный транспорт, кули, измученные, скрюченные, умирающие люди… Японский самолет обстрелял дорогу из пулемета с высоты 70 метров… Хлеб и сыр на завтрак, от Капы. Унылый, но держится… Жарко, как в аду»[131].
В Париже фотографии Капы увидели Дьёрдь Маркош и Сьюзи Маркиз. Маркиз поняла, что он жив, только когда пришла следующая порция фотографий. Маркош предположил, что Капа решил показать миру те ужасы, которые лишили его Герды. Фотографии были самыми страшными из всех, которые он видел: «Дети с раздутыми животами, беременные женщины в крови и грязи; китайцы, копающие себе могилы под надзором японских солдат; японские солдаты, отрабатывающие штыковые атаки на живых китайцах… Капа отправился на поиски смерти, – заключил он, – но не нашел ее.
