ее увезли в машине скорой помощи. Он спросил, где ее фотоаппарат. Никто этого не знал. Затем кто-то протянул ему ремень Герды – его деревянная пряжка была раздавлена. Через несколько минут он потерял сознание. Его отвезли в госпиталь в монастыре Эскориал.
Госпиталь представлял собой бывшую иезуитскую школу для детей, в ней были большие общие спальни. В отдельных комнатах лежали тяжело раненные. Аллану сообщили, что Герда здесь, ей только что сделали сложную операцию. Английская медсестра сказала, что она в шоке, но может выжить. По-видимому, когда Герду принесли сюда на носилках, она была в сознании, потому что попросила врача отправить телеграммы редактору Ce Soir и Капе.
Поздно вечером Герду зашла проведать американская медсестра Ирэн Шпигель. Позднее она рассказывала:
Танк разворотил ей живот. У нее были очень серьезные абдоминальные травмы – все внутренности вывалились наружу. Я помню, что Тед Аллан был там и хотел ее увидеть. Но я не могла пустить его к ней, потому что мне сказали, что из-за сильных болей ей нужен покой. Если бы я знала, что она умрет, то я бы позволила им встретиться. Но она о нем не спрашивала. Единственное, о чем она спросила: «Что с фотокамерами? Они ведь новые. Они целы?» Она умерла, просто закрыла глаза. Я дала ей морфин – у нас не было пенициллина или антибиотиков, – и в конце она не испытывала боли. Я хорошо помню, что она была очень красивой, она могла бы стать кинозвездой. И она ничего не боялась…[118]
Аллану сказали, что Герда умерла, только в 6 часов утра в понедельник, 26 июля. Его сын, доктор Норман Аллан, рассказывает, что смерть Герды преследовала отца до самой его кончины в Монреале в 1995 годуi.
27 июля Капа в Париже купил газету L’Humanité и в кратком отчете о положении дел в Испании прочитал: «Как сообщается, во время боя под Брунете была убита французская журналистка мадемуазель Таро». Капа был ошеломлен. Неужели это правда? Но позже в этот день ему позвонил Луи Арагон, главный редактор Ce Soir. Герда действительно погибла.
Пока Капа ждал в Париже, когда тело его возлюбленной вернется из Испании, левая пресса Европы успела канонизировать Герду, возвысив ее от безрассудного репортера до антифашистской святой. Ce Soir напечатал сотни соболезнований и страницу за страницей отводил для описания ее жизни. Life назвала ее «вероятно, первой женщиной-фотографом, погибшей во время боевых действий»[119]. Только в пятницу 30 июля 1937 года гроб с телом Герды прибыл в Париж. На вокзале Аустерлиц его встречали товарищи-коммунисты и многочисленные друзья, члены семей Капы и Герды. Среди встречавших была и Рут Серф, которая хорошо помнит толпу из десятков тысяч членов коммунистической партии, которые составили похоронную процессию на следующий день, 26-й день рождения Герды. Процессия прошла от Центра культуры до кладбища Пер-Лашез.
По словам очевидцев, следовавший за гробом Капа был безутешен. Когда отец Герды начал читать Тору, он зарыдал. Ища утешение в одиночестве
Интервью автору.
Life. – 1937. – 16 August.
